лица и с поставленным командным голосом». А так охарактеризовал его директор Пушкинского музея Сергей Меркулов: «За короткое общение с ним у меня не появилось и тени сомнения в том, что я разговариваю с настоящим генералом. Внешность у него весьма приятная и запоминающаяся. Статный, подтянутый; несмотря на возраст (от сорока пяти до пятидесяти лет), этот человек почти не имеет лишнего веса». И в заключение несколько конкретных деталей от начальника охранного подразделения капитана Вейнштока: «Высокий лоб, внимательный взгляд выразительных серых глаз, волнистые темные волосы с очевидной сединой на висках, прямой нос, тонкие губы и волевой подбородок».

— Так, понятно, — удовлетворенно хмыкнул комиссар. — А что о нем рассказал арестованный инженер Ершов?

Старцев перевернул несколько страниц.

— Полученный в процессе допроса Ершова словесный портрет полностью совпадает с предыдущими. Вот, Александр Михайлович, зачитываю: «Довольно высокий, сантиметров на пятнадцать выше меня (рост Ершова сто семьдесят два сантиметра). Подтянутый, осанистый, солидный. Лицо правильное, славянское. Высокий лоб, темные, слегка волнистые волосы с сединой на висках. Серые выразительные глаза, тонкие губы, волевой подбородок. Если бы не его манера разговаривать, то я бы предположил, что он — кадровый офицер чином не ниже полковника».

— Действительно, один в один, — согласился комиссар. — А что, кстати, он сказал про его манеры?

Старцев зачитал другие строчки из протокола допроса: «Говорил он складно, ровно, но иногда допускал типичный бандитский жаргон. Причем такой… ядреный».

— Ясно. Еще что-нибудь?

— Самое главное, Александр Михайлович, — устало улыбнулся Иван и достал фотографию. — Это труп бандита, которого удачно подстрелил наш стажер майор Васильков. Помните, два трупа, обнаруженные в брошенном автомобиле «ГАЗ М‑1» темного цвета с номерным знаком «МА 55–40»?

— В Старослободском переулке?

— Именно. Так вот, старший Ершов опознал в нем бандита, с которым иногда приходил на встречу главарь банды.

— Неплохо. Неплохо, Иван Харитонович. Успехи вашей группы воодушевляют. — Комиссар Урусов довольно улыбнулся. Однако на том похвалы и закончились. Нахмурив брови, он предупредил: — Но по-настоящему успешным я назову ваше расследование тогда, когда банда будет ликвидирована, а похищенные ценности из коллекции Генриха Шлимана будут лежать на моем столе. Что касается направления, в котором работает ваша группа, оно представляется мне верным. Продолжайте.

— Понял вас, Александр Михайлович.

— И последнее, — обвел комиссар строгим взглядом присутствующих. — Прошу не забывать об отпущенном наркомом сроке расследования. Полномочий, Иван Харитонович, у вас много, а времени мало. Крайне мало!

* * *

Васильков не показывал вида, но на самом деле был горд и счастлив, что дважды сумел помочь группе в расследовании очень сложного преступления.

Вначале он заметил небольшие огрехи в продуктовых карточках: непропечатку некоторых элементов шрифта, смещение граф и линий, обрезанный край текста. Подозрения усилились после тщательного изучения таких же карточек, принадлежащих маме и Валентине. В тех документах полиграфического брака не было.

С подачи Василькова специалист Московской фабрики Гознака распознал в бандитских карточках фальшивки. Оперативники и следователи группы Старцева зацепились за данный факт, и здесь Александру снова подфартило: цепкая память своевременно выудила из своих анналов рассказ невесты о давнем пациенте Ершове, великодушно предложившем ей обменять на медикаменты свои «лишние» карточки.

И вот эта цепочка случайных совпадений привела к искомой банде. Да, пока оставалось лишь гадать о месте ее дислокации. Туманной представлялась и судьба похищенного золота — время шло, и бандиты могли от него избавиться. Тем не менее, уголовный розыск получил подробное описание главаря банды и оперативно разослал составленный словесный портрет по всем районным отделениям милиции Москвы и Московской области.

* * *

После визита комиссара Урусова сотрудники группы Старцева принялись рыться в картотеке в поисках человека, похожего на главаря банды. Картотека содержала данные только тех, кто хоть раз попадал в поле зрения уголовного розыска.

— Не ищите преступника по имени Казимир, — наставлял подчиненных Старцев, — оно может быть вымышленным. Прежде всего, нас интересует внешнее сходство.

Первым обнаружил подходящего кандидата Бойко.

— Вот послушайте, — склонился он над карточкой. — Елиферов Федор Пантелеевич, 1898 года рождения. Рост — метр восемьдесят два. Русский. Уроженец… ну это к делу не относится. По возрасту и росту подходит. И судя по фотоснимкам — тоже.

Народ собрался вокруг Олеся. На двух фотографиях в фас и профиль был запечатлен мужчина средних лет. Большинство примет из словесного описания действительно соответствовали фотографиям. Большинство, но не все.

— У него абсолютно прямой волос, — покачал головой Старцев. — А в свидетельских показаниях фигурирует волнистый.

— Ну да, — поддержал Егоров, — не делает же главарь перед налетами термозавивку нагретыми на керогазе щипцами.

Еще один кандидат попался Горшене.

— Иван Харитонович, взгляните, — позвал он.

Старцев навис над раскрытой папкой. И вскоре сделал вывод:

— Похож. Вот только лоб гражданина Панкратова высоким никак не назовешь. Как считаете, товарищи?

Потом муровцы обсуждали третьего кандидата, потом четвертого, пятого… Но все они по каким-либо либо критериям отвергались, до тех пор пока самый младший из коллектива не произнес занятную фразу:

— Иван Харитонович, а вас уркаганы по имени Казимир категорически не устраивают?

Тот поглядел на лейтенанта, повел плечами.

— Ты нашел Казимира?

— Да, вот имеется такой… Казимир Железнов. И на фото мужик, очень похожий на описанного Ершовым.

Иван сорвался с места, быстро подошел к столу Константина Кима. Вначале он внимательно изучал фотографии, после принялся вслух читать имевшийся в карточке материал:

— 16 декабря 1933 года осуществлен вооруженный налет на сберкассу № 28 по адресу… Проезжавший мимо милицейский патруль своевременно обнаружил признаки преступного деяния и сделал все возможное для пресечения… В результате завязавшейся перестрелки один бандит (Петр Фатеев, кличка «Фитиль») был убит, второй (Казимир Железнов) ранен. Получивший ранение Железнов забаррикадировался в помещении сберкассы и отстреливался, пока не потерял сознание. В этот же день Железнов был помещен в тюремный лазарет, где содержался и по мере выздоровления допрашивался следователем Сазоновым А.Е. Вечером 31 декабря 1933 года Казимир Железнов напал на охранника, убил его острым металлическим предметом и совершил побег.

Распрямившись, Старцев поскреб небритую щеку, прошелся взад-вперед и задумчиво произнес:

— Вот что я скажу, товарищи: судя по фото и почерку, Железнов и «генерал» с перрона Белорусского вокзала — один и тот же человек.

* * *

Около семи вечера в Управление позвонили из Дзержинского райотдела и сообщили, что один из участковых инспекторов несколько раз видел человека, похожего на описанного в сводке. Сигнал нельзя было оставлять без внимания, и на север столицы немедленно выехали трое: Старцев, Васильков и Бойко.

Встретил их начальник отдела — сорокалетний подполковник с двумя рядами орденских планок на кителе. Представившись, уважительно поглядел на тросточку и висевшую на перевязи руку Старцева.