IV. Пока мы блуждали, в пустынных местах я увидел реку, а по берегу той реки рос тростник высотой в шестьдесят футов и толщиною больше сосны, из него делали доски для постройки хижин. Я тут же приказал разбить лагерь, ибо люди и животные страдали от жажды. Когда же мы захотели напиться воды из реки, она оказалась горькой, как чемерица. А поэтому ни люди, ни животные не могли ее пить безболезненно. Мы печалились в большей степени из-за животных, потому что знали: люди более стойко переносят все напасти. А с нами шли: тысяча слонов, которые несли золото, и четыреста боевых колесниц с серпами, в каждую из которых было запряжено по четыре лошади, и тысяча двести других колесниц, и в каждую из них запряжено по две лошади, двадцать тысяч конных и двести пятьдесят тысяч пеших воинов, около двух тысяч мулов, которые везли необходимое для лагеря и для людей, верблюды одногорбые и двугорбые, и две тысячи быков, нагруженных съестными припасами, и огромное множество быков, коров и скота для еды. На многих лошадях, слонах и мулах была золотая упряжь.

Животные от невероятной жары стали необузданными. Воины лизали железо, пили масло, а некоторые дошли до такого отчаяния, что пили свою мочу. Я был невероятно напуган этим и более тревожился за своих людей, чем за собственную жизнь. Я повелел, чтобы все шли вооруженными, сказав, что те, кого увижу безоружными, будут наказаны, хотя многие удивлялись, какая нужда в том, чтобы вооружаться, когда никаких врагов нет и в помине. Но мне было известно, что мы должны пересечь места, изобилующие зверями и змеями.

V. Мы проследовали вдоль берега уже упомянутой реки с горькой водою и в восьмом часу дня приблизились к одной крепости, расположенной на острове посреди этой реки и построенной из того самого необыкновенного тростника. Там мы увидели немногочисленных людей, индийцев, которые скрылись тут же, как нас заметили. Я хотел поговорить с ними, дабы они указали мне, где есть вода. Но, поскольку никто из них не появлялся, я велел выпустить по этой крепости несколько стрел, дабы если они не желали выходить по своей воле, то вышли бы из страха. Но они попрятались, испугавшись еще больше. Тогда я послал к острову двести легковооруженных македонцев.

Едва они переплыли четвертую часть реки, как вдруг нам явилась новая напасть. Мы увидели, как из глубины поднялись гиппопотамы, которые своей силой превосходили слонов. Гиппопотамами их называют потому, что они наполовину люди, наполовину лошади. Они пожрали македонцев, посланных переплыть реку, а мы смотрели на это и проливали слезы. И вот я, разгневавшись на тех, кто привел нас в эти места, приказал сотню из них бросить в воду. Тогда гиппопотамы полезли из реки, словно муравьи, и пожрали их. Но, дабы не сражаться с этими чудовищами ночью, мы ушли оттуда.

VI. Когда наступил одиннадцатый час дня, мы увидели посреди этой реки людей в круглых суденышках, сделанных из тростника, и спросили их, где можно найти пресную воду. Они же на своем языке ответили, что неподалеку есть озеро и туда отведут нас проводники. Мы проблуждали всю ночь, страдая от жажды, к тому же все были вооружены, поскольку нас подстерегали всевозможные опасности. Но тут на нас обрушилось новое бедствие: навстречу нам вышли львы, медведи, барсы, тигры и мы сражались с ними до самого утра. На следующий день мы уже были совсем изнурены, когда в восьмом часу добрались до этого озера. Испив пресной воды, я весьма обрадовался, и все войско и животные тоже смогли утолить жажду. Затем я приказал поставить лагерь длиной и шириной по три мили и сжечь камышовый лес, росший по берегам этого озера, которое достигало мили в ширину. Слонов разместили посреди лагеря, ибо так воинам легче было удержать их в повиновении, если кто-нибудь нападет ночью. Потом мы разожгли полторы тысячи костров. Ибо у нас было достаточно дерева.

VII. В одиннадцатом часу протрубили трубы, и я приказал всем воинам ужинать, при этом были зажжены около двух тысяч золотых светильников. Как только на небе взошла луна, стали появляться скорпионы, пришедшие к этому озеру на водопой. Затем начали собираться большие звери и змеи, и они были самых разных цветов: одни красные, другие черные, третьи белые, четвертые золотистые, — и вся земля задрожала от их свиста, и нас охватил великий страх.

По краю лагеря я велел расставить в ряд большие щиты, мы взяли в руки длинные копья и протыкали ими нападавших на нас змей. Некоторых из них мы уничтожили огнем и так выстояли в этом сражении. Змеи напились воды и уползли прочь, а мы весьма обрадовались этому. Был третий час ночи, когда мы уже надеялись отдохнуть, и вдруг появились другие змеи, с гребнем на голове и толщиной с колонну, спустились же они с гор, возвышавшихся неподалеку, и приползли к воде. Они приближались, расправив грудь и надув щеки, а из очей источали яд. Их дыхание было смертоносным. Мы сражались с ними больше часа ночи[20], и они убили тридцать наших слуг и двадцать воинов. Я призвал македонцев не терять присутствия духа. После того как уползли змеи, появились раки, у которых спины были крепкие, как у крокодилов, и когда мы метали в них копья, то копья наши не пробивали их панцири. Однако многих из них мы уничтожили огнем, а прочие уползли в озеро.

Наступила четвертая ночная стража, и мы собрались отдохнуть, но тут появились белые львы и с громким рыком, потрясая своими гривами, напали на нас. Мы же перебили их, протыкая охотничьими рогатинами. Из-за всех этих напастей в лагере поднялось волнение. После этого появились свиньи удивительной величины и разных цветов, с ними нам тоже пришлось сразиться. Затем появились летучие мыши величиной с сизых голубей, а зубы у них были острые, словно у людей, и они впивались прямо в лица, и некоторые наши воины скончались от ран.

VIII. Между тем вышел некий зверь гораздо сильнее слона, на голове у него было три рога, и на индийском языке этот зверь назывался дендентираном. Внешне он походил на лошадь, а голова у него была черной. Сначала он попил воды, но вдруг, увидев лагерь, стремительно бросился на нас. Я выставил против него македонцев. Он убил из них двадцать четыре [воина], а пятьдесят два человека растоптал. Однако нам удалось убить его. Затем в лагере появилось землеройки величиной с лис,