— Какая приятная неожиданность, мистер Престон! Мы ненадеялись так скоро вновь увидеться с вами!

— Готов поклясться! Где можно будет поговорить?

— Боюсь, это невозможно, мистер Престон, — заявилНомер два. — Наше время расписано до конца дня по минутам!

— Не пыхти! Мне надо с вами серьезно поговорить. Аэтому слышать нас не обязательно! — сказал я, ткнув пальцем в метрдотеля,который подскочил, словно я пригрозил ему пистолетом.

— Время поджимает, — решил Номер один. — Ноесли вы уложитесь в пять минут, то мы готовы выслушать вас. Около эстрады естькомнатка для докладчиков, которые хотят отдохнуть пару минут передвыступлением.

Номер один Открыл дверь и отошел в сторону, пропуская менявперед.

— Только после вас, парни! — сказал я с легкимпоклоном. — Суеверен. Всегда вхожу последним в незнакомое помещение!

Они прошли в комнату. Здесь стоял радиокомбайн, вдоль стенпристроена банкетка. И больше ничего.

— Садитесь, ребятки! — предложил я.

Номер два хотел что-то возразить, но Номер один толкнул еголоктем, они расселись на банкетке в метре друг от друга; вытянутые ногиположили на светло-серый палас.

— Ну, в добрый час! Кто из вас Аллисон?

— Это я, — ответил Номер два. — Вы можете намнаконец объяснить, что происходит?

— Нет ничего проще. Дело касается малютки Моралес. Хочуеще с ней поговорить!

— Вы ж(c) только вчера вечером с ней беседовали! —взорвался Маунт. — Вы слышали, что она вам сказала? Чего ради начинать всесначала? К тому же она уехала из города!

— Я в это не верю. Кроме того, когда мы вчера с нейразговаривали, мне было неизвестно то, что стало известно теперь.

— Вот как? — удивился Маунт. — И что же вамстало еще известно?

— Да почти все, — заверил я его. — А то, чтоеще не известно, вы расскажете мне сами.

— Идем отсюда, Пет! — сказал Аллисон, вставая. —Этот тип злоупотребляет нашим временем!

Я не чувствовал себя достаточно могучим, чтобы задержатьэтих баскетболистов силой. Поэтому вытащил свой кольт из кобуры и небрежнонаставил его на парней.

— А я не кончил еще! А вы меня утомили, вы оба! Аллисонапушка не испугала, но Маунт схватил его за рукав.

— Не дури! Он не шутит!

Без энтузиазма мои кролики вновь уселись на банкетку.

— Это просто из ряда вон выходящая акция… — началбыло Аллисон.

— Из ряда вон выходящая! — повторил я свосхищением. — Что за великолепная терминология! Такое не выудишь вгрошовых газетенках! За сто миль несет спецкурсом по английской литературе!

Маунт издевательски рассмеялся.

— А он, оказывается, эрудит! Нищий эрудит!

— Хватит, шутки в сторону, Маунт! Расскажи-ка мне лучшенемного о Хартли, Свенсоне, номерах стриптиза и вечерах только для одинокихмужчин! О телефонных девушках и том покровительстве, которое вам оказывается ввысших сферах!

— Если не считать того, что вы — типичный ограниченныйсыщик вроде тех, что показывают по телевидению в полицейских фильмах, я ничегоболее не могу понять! Что вы тут несете? — возмутился Маунт.

— Прекрасная жизнь была у двух ловких парней вроде вас!Виски хоть улейся, плюс к тому же полные карманы денег у клиентов, можнообирать, когда подопьют, все равно никто ничего не заметит!

Я старался хорошенько разозлить их. Аллисон побагровел отгнева, но хранил молчание.

— А вот теперь всему конец, — продолжал я снарочито огорченным видом. Все в прошлом. Но не расстраивайтесь слишком. Выотделаетесь легким испугом, чрезмерный срок вам не навесят… от года до четырехмаксимум. Когда выйдете на свободу, впереди еще будет вся жизнь!

— А что мы, собственно, такого сделали? — спросилМаунт. — Может быть, стоянку в запретной зоне? Эти угрозы вряд липонравятся нашему патрону. Мы ни в чем не виноваты.

— Да не может быть! А кто, собственно, в данный моментваш патрон? Хартли?

Еще в холле мне пришла в голову мысль, если Аллисон и Маунтбольшую часть дня торчали в отеле, существует вероятность, им еще неведомо, чтоони стали безработными. Надо было менять тактику.

— Выслушайте меня хорошенько, ребята! Лично я противвас ничего не имею. На мой взгляд, вы просто случайно попали в преступнуюкомпанию. Вот как мне представляется вся картина: Хартли требовались две куклы,порядочные парни с располагающей, приличной внешностью, способные вести дела сгостиничным персоналом, принимать конгрессистов, парни типа тренеров втуристических лагерях, только на порядок выше. Вы справлялись со своей работой.Вы знали о существовании сети телефонных девушек и всем прочем, но к вам этоотношения не имело. Пока вы никому не задавали никаких вопросов, все шлохорошо, жизнь была прекрасна. Вы не задумывались о нелегальной стороне этогобизнеса и о всем остальном, что отсюда вытекало… Остановите меня, если язаблуждаюсь.

Маунт исподлобья заинтересованно взглянул на меня.

— Что вы хотите этим сказать, Престон?

— А вот что. Я вам набросал сценарий, которого следуетпридерживаться на суде. Может быть, этой версии поверят. Но только в томслучае, если выложите все, что знаете. И делать это надо немедленно, ибо вашичасы безнадежно отстают.

— Вот как?

Маунт вопрошающе взглянул на Аллисона; его приятель пожалплечам, давая понять, что не улавливает, в чем дело.

— Все, что мне от вас надо, так это ответить нанекоторые вопросы и обеспечить новую встречу с Хуанитой Моралес. Иначе я васобоих передам полиции.

Маунт улыбнулся. У него было приятное лицо. Так мило недавноулыбался один тип, который, однако, затем врезал мне ногой в низ живота, яочутился в больнице, где провалялся довольно долго. Рука сама собой крепчесжала рукоять кольта.

— Итак, вы нас передаете полиции, — сказалМаунт. — Но сначала желательно предъявить обвинение. И даже если таковое увас найдется, адвокат мистера Хартли не больше чем через час обеспечит нашеосвобождение. Таким способом вы ничего не добьетесь, Престон!

Я тоже улыбнулся. Возможно, моя улыбка оказалась менеепленительной, чем у Маунта, но у меня было больше оснований считать, что жизньпрекрасна.

— Обвинение? Я и об этом подумал. Убийство.

— Убийство?

Они выкрикнули это хором, потом опять переглянулись.