— Возможно… — Этель еще раз внимательно оглядела сидевшую напротив женщину. Ревность боролась в ней с чувством справедливости. И последнее победило. Красивая, элегантная, с хорошими манерами. Без особых претензий. — Но я не думаю, что Ральф захочет иметь своих детей, — в раздумье произнесла Этель.

— Вы в этом уверены? — Магдала явно обрадовалась.

Теперь Этель поняла истинную цель приезда миссис Блор. Ничего она не перепутала. Но ей хотелось поговорить с Этель без Ральфа, чтобы понять характер их отношений. Убедившись, что Этель — просто невестка, она попыталась вытянуть из нее кое-какие сведения.

— Вы уверены в том, что Ральф не хочет ребенка?

Этель кивнула.

— Может быть, именно поэтому он и не женился. Большинство женщин не представляют себе брака без детей, не так ли?

— Разве? Что касается меня, то у меня такого желания нет.

Наверное, никогда и не было, подумала Этель, уже жалея, что раскрыла секрет, способный помочь завоевать Ральфа. Пожалуй, он заслуживает лучшей жены.

Но, раз начав, Этель уже не могла остановиться.

— Возможно, вам лучше откровенно поговорить обо всем с Ральфом.

Вскоре Магдала уехала, и Этель решила обо всем забыть. Зачем причинять самой себе боль, думая о женщинах Ральфа?

Этель проводила дни в одиночестве, если, конечно, не считать Руфуса. Несколько раз звонила Фредерика. Она была в восторге от каникул, Хаббардов, подводного плавания, водных лыж. Но, конечно, на первом месте находился Ральф — его имя звучало почти в каждом предложении: Ральф сделал это, Ральф сказал так, Ральф подумал.

О том, что Магдала Блор действительно встретила их на Крите и теперь они постоянно вместе, Этель тоже узнала от дочери. Эта новость больно уколола ее, и с тех пор — к чему скрывать! — с каждым днем все сильнее мучило чувство ревности. Да, да, самой обычной ревности. Как же она была глупа, когда воображала, что брак Ральфа с этой женщиной, любой другой женщиной, принесет ей успокоение!

Однажды Фредди, позвонив в очередной раз и поведав о том, как провела день, неожиданно сказала:

— Тут дядя хочет поговорить с тобой. Пока, мамочка.

Не задавая вопросов о делах и здоровье и даже не поздоровавшись, Ральф рявкнул в трубку:

— Что ты рассказала Магдале?

— Я… — растерялась Этель, — рассказала? О чем?

— Тебе лучше знать о чем, черт тебя побери! — не унимался Ральф.

— Я ничего не говорила о нас, — пробормотала Этель, — если ты это имеешь в виду.

— Нет, не это. Что ты наговорила о детях? Особенно о моей способности иметь их?

— Ничего!

— Неужели? Тогда объясни мне, почему Магдала все время пытается убедить меня в том, что не собирается иметь детей?

— Повторяю, ничего особенного я не говорила, — Этель решила слегка исказить правду, — просто мы беседовали о детях. Магдала сказала, что никогда не считала обязательным их иметь, а я упомянула, что то же самое думаешь ты.

В голосе Ральфа звенели ледяные нотки.

— А откуда тебе известны мои мысли? — сухо спросил Ральф. — Ты когда-нибудь интересовалась ими?

— Я хотела помочь, — неуверенно произнесла Этель.

— Помочь? Кому? Мэгги? Мне? Или себе?

— Как твоя женитьба на Магдале может касаться меня? — запротестовала Этель.

Ральф не ответил.

— Ты сочла мое положение безнадежным и решила заняться сватовством? — язвительно спросил он.

— Да нет же. — Этель не знала, как его успокоить.

— Или ты настолько глупа, что считаешь меня способным предпочесть тебе Магдалу Блор?

Этель показалось, что она ослышалась.

— Прости, я не поняла…

— Не поняла? Хорошо, я попытаюсь объяснить. Я могу заниматься любовью с Мэгги утром, днем и вечером в течение всей следующей недели, но это ровным счетом ничего не изменит в наших с тобой отношениях. Я хочу тебя, Этель, а ты хочешь меня, и, как только я вернусь, ты будешь моей.

У Этель кружилась голова. Не столько от смысла услышанного, сколько от самих звуков голоса Ральфа. Через тысячу миль она чувствовала его запах и вкус губ.

Надо было взять себя в руки. И тут мозг словно запнулся на фразе «я могу заниматься любовью с Мэгги». «Могу» — значит «буду»? Да уж, конечно! Разве он способен чувствовать хоть какую-то нравственную ответственность перед женщинами, с которыми спал? Но он очень ошибается, если думает, что «это ровным счетом ничего не изменит» в их отношениях! Она не позволит обращаться с собой, как с наложницей из восточного гарема. Одной из многих, которой можно не стесняясь говорить о других женщинах! Она покончит с этим раз и навсегда!

И Этель закричала в телефонную трубку:

— Когда ты вернешься, меня здесь уже не будет!

— О чем ты?

— Я уезжаю.

После долгой паузы Ральф заговорил холодно, но спокойно, как школьный учитель с непослушным учеником.

— А как же Фредди?

— Ты можешь посадить ее на лондонский поезд! — крикнула Этель первое, что ей пришло в голову. — Там я ее встречу.

— Ты забыла, что через две недели у нее начинаются занятия в школе?

Нет, конечно, не забыла. Фредди не давала покоя матери просьбами устроить ее в школу Гринбрук, пока та наконец не согласилась. При этом Этель даже не знала, на какой срок устроена ее дочь: за обучение заплатил Ральф, мотивируя это тем, что он несет ответственность за перемену школы.

— Не беспокойся, деньги я верну.

Ральф не поддался на провокацию. Он пропустил мимо ушей оскорбительное обещание и почти мягко спросил:

— Зачем же ты используешь девочку в борьбе со мной?

— Прекрасно! Великолепно! — Этель словно ничего не слышала. — Пусть Фредди остается в Корнуолле, если хочет. Почему бы и нет? Пусть остается с добрым дядей! Я уверена, она будет в восторге.

— Этель! — крикнул Ральф. — Прекрати эту мелодраму! Фредди нигде не останется без тебя. И ты это знаешь.

— Я немедленно возвращаюсь в Лондон, — повторила Этель упрямо. — Пусть Фредди выбирает, как поступить.

— Но зачем заставлять ее выбирать… — Ральф замолчал в поисках нужных слов, но так и не нашел их. — Порой ты поступаешь с ней не лучше, чем с ее отцом.

— С ее отцом, — переспросила Этель, — то есть с Артуром?

— А с кем же еще?

Осознание дикости собственного вопроса привело Этель в бешенство. Пора было кончать этот разговор.

— Пока, Ральф.

Она положила трубку. Но не успела отойти, как снова раздался звонок.

— Этель, — послышался голос Ральфа, — не делай глупостей, пока я не приеду. Нам нужно поговорить…