– Ты нас сдала! Сейчас сюда заявятся все убийцы разом!

– Они и так могли это выяснить. Раз они имеют отношение к разведке, им выяснить, где находится мой смартфон, – это раз плюнуть. А во-вторых, Вады у нас все равно при себе нет, это они понимают. Не стали бы мы таскать тяжелую куклу за собой всюду, где бываем. А раз они не знают, где сейчас Вада, то мы в выигрышном положении. Можем им диктовать свои условия.

– Ага! Много ты Троллю надиктовала. Кабы не наша военная хитрость, когда мы ему вместо Вады переодетого Толика внаглую подсунули, разговаривала бы ты сейчас по-другому.

– Да, Тролль явно не ожидал, что какие-то перепуганные насмерть соплюхи осмелятся так его обмануть. Он был уверен, что основательно запугал нас. Поэтому и не стал особо к Толику приглядываться. Но с этими господами, боюсь, этот трюк не пройдет. Им настоящую Ваду подавай.

– Не говоря уж о том, что нам просто больше некого им подсунуть.

Но проговорив эту фразу, Грибова почему-то покосилась на Машу.

Впрочем, она сразу же отвела взгляд, но Ирина его уже у себя в памяти зафиксировала.

Появления Семы долго ждать не пришлось. Он появился почти одновременно с Лехой. Бывшие одноклассники столкнулись на пороге. И глядя на них, друзья не могли удержаться от смеха. Оба приятеля смотрели теперь на мир одним глазом. Второй у каждого из них заплыл и уже успел приобрести багрово-синюшный оттенок.

– Вы прямо как сиамские близнецы.

– Только у Семы подбит правый глаз, а Леха окривел на левый.

Леху приложил папаша, решивший, что просто устного вразумления сыну будет недостаточно. А Сема получил свое «украшение» от рук тех, кто прислал его к друзьям. Смущенные таким дружным смехом своих друзей, Сема с Лехой застыли на пороге.

– Заходите! – пригласила их Маша, все еще улыбаясь. – Небось не чужие друг другу.

Лишь после этого приглашения приятели отмерли и шагнули внутрь. Выглядели они все еще пристыженными. Каждый сознавал, что поступил непорядочно. И хуже того, мало того, что поступил, так еще и не получил за свою непорядочность никакой выгоды. Вот что было обидней всего и заставляло Леху с Семой чувствовать себя круглыми дураками.

– Хороши, друзья-товарищи, – укорила их Грибова. – Один к бандитам побежал нас закладывать, другой вообще разведку сюда приплел. А вы не подумали о том, что если эти таковы, то каковы могут оказаться настоящие хозяева Вады? Вдруг они еще страшней?

Но судя по выражению лиц Лехи с Семой, фантазии у них не хватало, чтобы себе это вообразить.

– Виноваты мы!

– Надо было со своими держаться.

– А мы поживиться в одиночку захотели!

– Вот и поплатились за свою жадность.

Грибова кивнула:

– Рада, что вы это понимаете и раскаиваетесь. Теперь, когда мы снова все вместе, давайте думать, как нам быть. Вот ты, Сема, что ты можешь нам рассказать? Где у этих господ штаб-квартира?

– Не знаю. Со мной они в машине разговаривали.

– Что-нибудь ты про них знаешь?

– Одного из них зовут Петр Николаевич Наумов. Это его контакт мне сбросил дядя Йося.

– А ты своему дяде не звонил?

– Звонил. Он не отвечает.

– Понятно. А что у нас со знакомствами в разведывательном управлении? Есть кто-ни- будь?

Маша замялась.

– Был у меня один… Говорили, что служит в ФСБ.

– Так ты ему позвони. Обрисуй ситуацию, спроси, что это за Петр Николаевич такой лихой у них выискался, что даже старых бандитов обижает?

Маша ушла звонить. Вернулась минут через пять.

– Уже поговорила?

– Плохо дело, – печально ответила Машка. – Женился он. Жена услышала, что ему женщина звонит, скандалить начала. Мы даже и поговорить не успели. Я лишь сказала, чтобы он перезвонил, потому что я ему по делу звоню, и что дело это может оказаться государственной важности. Я правильно сказала?

– Все правильно. Будем ждать. Есть у кого-нибудь еще какие мысли, куда нам бежать и у кого помощи просить?

Сема покачал головой.

– Единственный наш шанс всем уцелеть в этой истории – вернуть Ваду ее владельцам и попросить у них защиты.

– Где же их найдешь сейчас?

– Мне кажется, начать надо с владельца красной «Санта-Фе», этого господина Плешакова. Неспроста электронную девушку именно к нему в багажник подкинули. Не ко мне, не к Маше, не к кому-нибудь другому из стоящих машин, а именно в ту машину, владельцем которой является этот Плешаков.

– Но он уехал из города.

– Это Дима так сказал. Но мог и соврать. Или сам мог не знать, куда точно поехал Плешаков и поехал ли он куда-нибудь.

– Предлагаешь наведаться к Плешакову?

– Это можно попробовать. Время у нас есть. У нас ведь есть время?

И все посмотрели на Сему, который громко хлопнул себя по лбу:

– Да! Совсем забыл! Они еще велели передать вам это.

И Сема достал из кармана коробочку.

– Что это?

– Я не открывал.

Ирина сидела ближе всех, она и открыла коробочку. Но тут же с отвращением и возгласом выронила ее из рук. Падая, коробочка несколько раз перевернулась в воздухе, и из нее на пол вылетело ухо. Обычное человеческое ухо, разве что отрезанное.

– Эт-т-то ч-ч-чье ж-ж-же? – заикаясь, спросила Грибова.

Ирина молчала.

Голос у нее пропал начисто, когда она увидела ухо. Да что ухо, она увидела серьгу. В отрезанном ухе имелась серьга, которую Ирина лично подарила мужу.

Толику подарок понравился, и он много лет подряд таскал ее в своем ухе. Сомнений не было, им в подарок прислали ухо бедного Толика.

– А больше они ничего от него не отрезали? – сглотнув, спросила Ирина у Семы.

– Нет. Но велели передать, что дают нам сутки на размышление. И следующим Толик лишится уже носа.

Ира вздрогнула. Нельзя этого допустить.

Ваня ей не простит, если по возвращении с дачи обнаружит, что его отец значительно сократился в размерах.

Возникла тяжелая пауза, пока все разглядывали лежащее на полу ухо.

Никто не решался к нему прикоснуться.

– Тане об этом рассказывать не стоит, – наконец произнесла Грибова. – Если Дима находится в руках у этих же злодеев, неизвестно, что захотят отрезать они уже от него.

И все молча согласились, что Тане этого лучше даже не знать.

Найти господина Плешакова оказалось совсем не так уж и трудно. Он и не думал никуда уезжать, спокойно проживал в своей квартирке по тому адресу, по которому был зарегистрирован. Вот только красной «Санта-Фе» он владел лишь номинально.