Она пыталась доказать, каким бойцом может быть, поэтому я упёрся руками в дверь шкафчика по обе стороны от ее головы, показывая, что ей далеко до моей весовой категории, поэтому сопротивление бесполезно. Опустив глаза, я увидел, как капелька воды спустилась по её шее вниз прямиком к груди и скрылась под полотенцем. На мгновение я закрыл глаза и сглотнул, одновременно ощущая восторг и благодарность.

Мне до смерти хотелось поцеловать основание её шеи.

– Ты слишком идеализируешь его, но на самом деле он ничем не отличается от меня, – сказал я, зная, кем на самом деле был её отец.

– По крайней мере он не похищает девушек и не продаёт их! – закричала она и толкнула меня в грудь.

«Ах, вот, что она обо мне думала?»

Неистовая ярость пронзила мое тело, и в ту же секунду я не сдержался и с силой ударил по двери шкафчика рядом с её головой. Она вздрогнула, отчего моё сердце провалилось в желудок. Твою мать. Я напугал её.

Понимая, что совершил большую ошибку, я отстранился назад. Аня зажмурилась и опустила голову. Её тело дрожало, руки крепко прижимали полотенце к груди. Горечь сжала моё горло. Я не собирался заходить так далеко, а теперь не знал, как это исправить. Сейчас правильным решением будет просто уйти. Я вышел из раздевалки и оставил её одну.

К черту.

Глава 17

Анна

Я открыла глаза и увидела, что осталась одна. Мои руки крепко прижимали полотенце к груди. Мне никак не удавалось перестать дрожать. Глубоко вздохнув, я попыталась выровнять дыхание и собраться с мыслями. Взглянув на свои трясущиеся руки, я начала собираться домой. Нужно поскорее сваливать отсюда, пока ему не захотелось вернуться.

Уже лёжа в своей кровати, я прокручивала в голове то, как его кулак пролетел рядом с моим виском, вспоминала звонкий треск металлической дверки. В тот момент я об этом не думала, но сейчас я искренне надеюсь, что он сломал пару костей. Его глаза в миг потемнели и налились кровью от злости, когда я упомянула пропавших девушек. Он был похож на разъярённого демона. Если его так сильно задели мои слова, меня это совершенно не волнует. На правду не обижаются. Теперь ему известно, что я о нём думаю.

Уже почти провалившись в сон, я услышала звук входящего сообщения.

«Рыбка моя, прости, слишком много работы было. Обещаю больше так не пропадать».

Я была сильно обижена на Максима. Выяснять отношения перед сном не хотелось, поэтому я оставила его сообщение без ответа. Закрыв глаза, я попыталась уснуть, но видела перед собой лишь тёмный омут карих глаз.

С самого утра день складывался как нельзя плохо. Посетив поднадзорную семью с инспекцией, нам пришлось изъять детей. Я ожидала, что родители будут умолять нас не делать этого, но как я была наивна. Их вообще не оказалось дома. Оставив малышей одних, они исчезли в неизвестном направлении. Трудно представить, как долго дети находились без присмотра и когда последний раз что-то ели.

Определив их в детское отделение больницы на обследование, мы с Аллой Леонидовной сидели в коридоре и ждали врачей. Я сидела, уткнувшись в документы, и не понимала, как можно оставить своих собственных детей одних дома. С ними могло случиться, что угодно. Хорошо, что дети остались живы, но они были сильно истощены, грязные, практически голые и в синяках. Оба не произнесли ни слова, пока находились с нами. Надеюсь, при хорошем уходе, они быстро оправятся и забудут свою биологическую семью. Понятно, что детей нельзя возвращать родителям ни при каких условиях. Этим мы обязательно займёмся. По закону решение о лишении родительских прав принимает суд через шесть месяцев с момента их изъятия.

Открылась дверь в кабинет, и к нам вышел врач. Медсестра принесла детям еду, и они тут же набросились на неё. Не слушая врача, я подошла к малышам. Хоть они и были голодны, но держать ложку у них практически не получалось. Малышка сдалась первой и уткнулась носом в тарелку. Брат последовал ее примеру. Я схватила ложку и начала кормить девочку, а медсестра – мальчика.

Малышку звали Дианой, а мальчика Артёмом. Я смотрела на них, с трудом сдерживая слезы. Почему жизнь так несправедлива к самым беззащитным? Они этого не заслужили. Девочка смотрела на меня с восхищением и трогала мою длинную косу своей крошечной ручкой. Закончив с приемом пищи, я спросила ее:

– Хочешь, я тоже заплету тебе косичку?

На что Диана лишь отрывисто кивнула.

Я попросила медсестру принести нам расчёску и резинку для волос. Привезя детей в больницу, их первым делом искупали и одели в чистую одежду, а потом провели полное обследование. Волосы у малышки были достаточно длинные для своего возраста. Она сидела смирно, боясь пошевелиться, когда я принялась расчесывать её светлые локоны. Закончив свою работу, я перебросила ей косу через плечо. Мы подошли к зеркалу, и я взяла Диану на руки, чтобы она могла посмотреть на своё отражение.

– Вот видишь, теперь мы похожи, – сказала я, но девочка промолчала.

Как только я опустила её на пол, она побежала к брату и тот обнял ее, защищая. Если эти синяки были нанесены их родителями, то такая реакция вполне понятна. Они вдвоём против целого мира. Эта мысль меня одновременно умиляла и ужасала.

Оставив детей на попечение врачей, мы вернулись в отделение. Зайдя в кабинет, я сразу же услышала, звонок своего телефона. Я даже не заметила, что не взяла его с собой. Мелодия звонка прекратилась, как только я подошла к рабочему столу. Взяв телефон, увидела пятнадцать пропущенных звонков, ещё столько же сообщений и все от Максима. Я всё ещё кипела от злости, поэтому мне даже не хотелось их читать. Отключив полностью телефон, положила его в ящик стола. Меня раздражало то, что Максим хочет решить все вопросы по телефону, а не лично. Его предложение и моё согласие были ошибкой. Теперь я уверена в том, что мы