– Эй!

Тео, обжигаясь, захлопал ладонями по книжке и затушил пламя.

– Да что за чертовщина происходит? – возмутился он и замер прислушиваясь.

Выглянув в окно, он увидел Ворону. Тот изрыгал страшные ругательства, пытаясь высвободить ногу из ямы. Около одной могилы земля провалилась, и альбинос увяз по самые колени. Наконец, вымазанный в грязи, Ворона выбрался наружу. Когда Тео спустился и подошел, парень блеснул на него красными глазами.

– Прелесть! Теперь я и шагу не могу ступить, чтобы не провалиться по колено, не ощутить за шиворотом ком земли или не хлопнуться в грязь. Значит, вот как проявляется действие стихии? С детства ненавижу землю! В меня постоянно кидали комьями! Впрочем, я не один такой везучий. Тут в городе прошел ливень. На одной-единственной площади, как тебе? Да еще хлестал так, будто туда ринулись все тучи мира. Сдается мне, это еще один участник… Узнать бы, кто он.

– Ты знаешь кого-то еще из игроков?

Ворона почесал нос, и на белой коже осталось пятно грязи. Он глянул на Теодора.

– Знаю. Есть один… Если ты о нем узнаешь, тебе это явно не понравится.

– Я хочу узнать, – сказал Теодор. – А взамен скажу, кто тот игрок, за которым гнался дождь.

– Обмен, стало быть?

Ворона покачал головой и взгромоздился на надгробие. Бужору Болдуряну явно не понравилось бы, что его эпитафия «Покойся с миром, верный друг!» была мигом измазана грязью.

– Что ж… На днях у одного жителя сорвало крышу с оранжереи. Закрутился такой ветрюган, что вымело все цветы. А они были диковинные – орхидеи, лианы. Как ты понимаешь, смерч в городе – нечто из ряда вон, как говорят. Сдается мне, там бушевала стихия воздуха. Крыша поднялась в небо и приземлилась ровнехонько на старое поместье, где проживает Алхимик.

– Алхимик? Это кто такой?

– Титу Константин, он входит в Пятерку Совета, которую возглавляет мэр; ну, а ты уж слыхал, что Пятерка некогда устроила расправу на кладбище. Они единственные знают о нежителях. Впрочем, сейчас думают, что всех отсюда вымели.

– Ты про облаву? – Теодор взобрался на другой камень, без надписи.

Ворона сделал паузу, видя, что Теодор мало что понимает.

– У Вангели когда-то умер ребенок, – со вздохом принялся объяснять он. – И какой-то нежитель был к тому причастен. Мы так и не выяснили кто. И мэр Вангели тогда прознал про кладбище. Устроил облаву, страшнее не придумаешь! Что тут было! Половина удрала в другие места, а некоторые так и вовсе исчезли. Говорят, мэр их словил и что-то с ними жуткое сделал… А ведь заметить нежителя – не говоря уж о том, чтобы изловить, – это никому, считай, неподвластно! Так устроен мир – живые с мертвыми не пересекаются. Однако Вангели это удалось! С тех пор мэр сам не свой, глаз с кладбища не спускает. Мы затаились как могли, и мэр считает, что уничтожил всех. Но если он узнает, что кладбище по-прежнему населено – Пятерка придет снова и уничтожит всех до единого. Потому что мэр до глубины души – если она у него есть – ненавидит нежителей и мечтает стереть с лица земли. Каждого и собственноручно.

Теодору стало не по себе. Получается, если бы Вангели его увидел – точно бы узнал. С таким лицом, как у Тео, привлечь внимание ничего не стоит.

– Получается, что игрок – горожанин? Тот, у которого сорвало крышу с оранжереи? И кто он?

– В том-то и проблема! – Ворона устало постучал пальцами по покосившемуся кресту, на котором его рука выделялась белым пятном. – Этот Цепеняг тоже входит в Совет.

Теодор чуть не задохнулся, вспомнив все как мерзкий сон, который видел в детстве и пытался забыть.

– Чучельник?!

– Чего ты глаза-то вытаращил? Ну, Чучельник.

– Откуда он здесь взялся?

– Переехал несколько лет назад. Ты его знаешь? А знаешь, что он делает чучела не только зверюшек, но и… – тут Ворона приблизился и зашептал: – из нежителей?

Тео вспомнил голову с косыми глазами. Получеловек-полуживотное. И лапа перекидыша. Не зря отец предупреждал его держаться от Чучельника подальше. Цыган убивал нежителей и делал из них чучела.

– Цыган по фамилии Цепеняг, – убито проговорил Теодор. – Да, я его знаю.

– Так что теперь в нашей теплой компании завелся живячок, который, если увидит хоть одного нежителя, сдаст нас Пятерке Совета и самому мэру.

– Два живяка, – устало проговорил Теодор.

– Что? – Ворона ошарашенно уставился на него.

– Я знаю второго игрока, и тебе это не понравится…

– Второй игрок – тоже горожанин?! – вскричал Ворона. – Кто?

Альбинос сжал кулаки и огляделся, будто ожидая, что сейчас вылезет человек с удавкой.

– Мэр.

По тому фонтану из грязи, который Ворона поднял, когда свалился с надгробия, Теодор понял: эта новость была худшей из всех.

Титу Константин по прозвищу Алхимик жил на окраине Китилы. Дом его напоминал черный зуб – старый, гнилой, шаткий. Он стоял здесь с незапамятных времен и успел обрасти легендами. Алхимик прибыл в город много лет назад и поселился в Черном Зубе, отмахнувшись от суеверных толков, как от мух. Он жил уединенно, но активно участвовал в городских собраниях, жизни Китилы и водил знакомство с гробовщиками.

Тео и Ворона поднялись на всхолмье, откуда открылся потрясающий вид на другую половину города и поле. Теодор вдруг увидел огонек далеко на холме. Он прищурился – огоньков стало несколько, и они поползли вверх, словно какая-то процессия.

– Что это? – Он указал на холм.

– А-а, – кивнул Ворона, – руины смотровой башни. Там время от времени появляются загадочные огоньки. «Мертвые все еще держат дозор», говорят пастухи, которые выгоняют отары на поле. Они убеждены, что призраки следят за трактом, чтобы охранять город. Алхимик, думаю, поселился здесь по той же причине: следит за кладбищем. Вон там, видишь? – Ворона указал на стеклянное здание поодаль. – Оранжерея Чучельника. Ишь, устроились рядышком – как пара сапог.

Они стояли среди деревьев, глядя на луну, отражавшуюся в темных окнах Черного Зуба. На темной улочке показался старик, который быстро шел по направлению к старому дому. Теодор удивился, насколько энергичны его движения, будто маленький мальчик надел взрослый костюм. Ворона потянул за собой Теодора и залег в перелеске. Старик приостановился, будто поджидая кого-то. Теодор огляделся. Со стороны дороги шагал рослый паренек.

– Это Корнел. Его племянничек. Гнусный, мерзкий, прыщавый… – Ворона зашипел, брызжа слюной, так что разобрать ругательство оказалось невозможно.

Корнел нес что-то длинное и темное. Луна вышла из-за туч, и Теодор увидел, что парень тащит за хвост дохлую кошку.

Алхимик подошел к Черному Зубу, но вдруг налетел сильный порыв ветра. С головы старика сорвало шляпу, он бросился за ней, и ветер потащил его по дороге, словно маленький аэростат, только ноги волочились по земле.