Она рванулась в сторону, подпрыгнула, уцепилась за крышу сарая, буквально взлетела на него – и исчезла. Теодор со Шнырялой вжались в стену, стараясь превратиться в невидимок.

Симион Стан покачал головой, повернулся, еще раз осмотрел буквы, пересекающие ствол абрикоса. Краем глаза он заметил под крыльцом какое-то мерцание и даже крякнул от удивления. Только он присел и потянулся к зеленому огоньку, как налетел ветер. Стан схватился за шляпу, но ее вырвало из пальцев, и она с бешеной скоростью закружилась вокруг мужчины. Вихрь завыл, засвистел во дворике, срывая белье с веревок, подхватывая всякий мусор, бумажки, прошлогодние листья, сухие ветки. Теодор и Шныряла вцепились в стену сарая, ногу Теодора уже оторвало от земли и он едва-едва держался пальцами за доски. Внезапно доска оторвалась и взмыла в воздух, но Теодор, взвыв, проделал неимоверный кульбит, вырвался из объятий ветра и рухнул обратно в щель между сараями, на какой-то старый хлам и Шнырялу.

Высоко над ними с громким криком уносился в небо Симион Стан.

Ветер пропал так же неожиданно, как и появился. Во дворик с грохотом и стуком попадали доски и ветки, а следом возле крыльца рухнул канализационный люк.

Шныряла выбралась из-под завала и, отпихнув Теодора, ринулась к крыльцу, где под первой ступенькой блестела игральная кость. Теодор бросился следом за девушкой, но не успел.

Едва Шныряла вытащила кубик, мимо нее свистнула стрела, вспоров кожу на запястье. Шныряла вскрикнула, зеленая искорка выскочила из ее пальцев, подпрыгнула и, сверкнув, упала в темноту открытого канализационного люка.

– Ни с места, а то еще выстрелю! – завопила вихрастая Санда, стоя на заборе. Ее взгляд упал на шляпу Симиона Стана, которая валялась под деревом, и лицо девчонки исказилось. – Вы! – Она выхватила вторую стрелу и положила на тетиву. – Где он?!

– Бежим! – вскрикнула Шныряла, бросилась к сараю, но, словно опомнившись, поглядела на люк. Оттуда лилось зеленоватое свечение. Колодец пугал глубоким провалом, оттуда тянуло опасностью и землей. Шныряла передернулась, словно припомнила какой-то забытый страх.

Теодор толкнул ее, и возле уха Шнырялы просвистела вторая стрела.

– Дура, не до этого!

Они ввалились в закуток за сараем, и тут уже Шныряла толкнула Теодора. Над его головой вонзилась стрела, и Тео только ахнул от неожиданности.

– Еще чего! – Хищное лицо Шнырялы исказилось ухмылкой. Она плотней натянула на плечи шкуру, вытащила из-за пазухи нож. Воткнула его в доску на земле и, подпрыгнув, сделала умопомрачительный кувырок на лету. Едва ее руки коснулись земли по ту сторону доски, они стали звериными лапами, а остальное тело – собачьим.

Дворняга вылетела из-за сарая и бешеными зигзагами ринулась к люку. Она ухнула в темноту колодца и почти тут же выскочила обратно, держа в зубах светящуюся искорку. Стрела задела Шныряле хвост, и она взвыла от боли, но камень из пасти не выпустила. В несколько гигантских прыжков она скрылась за углом дома, из окон которого выглядывали переполошенные шумом горожане.

Теодор прыгнул на забор. Он уже подтянул вторую ногу, но вдруг сорвался и грохнулся оземь, да так, что спина затрещала. И тут же ощутил на своем горле острый наконечник стрелы.

Над ним стояла Санда. Ее взгляд скользнул по изможденному лицу и уродливому выпуклому шраму. Потом девушка посмотрела Тео прямо в глаза – карие, с золотыми искорками – и удивилась, что они не похожи на глаза страшного мертвеца. Она тряхнула головой:

– Где он? Куда вы его утащили?

Теодор молчал. Ботинок девчонки давил на грудь, упираясь в дневник во внутреннем кармане плаща.

– Я знаю, ты мертвец-людоед. Нелюдимец, так вас называет мэр. Вы жрете людей!

Она содрогнулась от отвращения и нажала стрелой сильнее. Тео почувствовал, что на его коже проступила кровь и тяжело задышал. Он хотел достать нож из голенища, но не мог дотянуться – ведь над ним нависала девчонка так, что запах ее волос щекотал ноздри.

– Не молчи! Говорить умеешь? Я тебя сейчас застрелю или отведу к мэру!

В этот же миг над их головами со свистом пронесся ветер, над макушкой Санды завертелся маленький смерч, и оттуда прямо во всклокоченную челку выпал сверкающий кубик.

Девушка удивленно выпучила глаза, и эта секунда промедления дала Теодору возможность среагировать. Он дернулся, отбив стрелу, ударил Санду по руке и вырвал лук. Но девчонка не растерялась, схватила вторую стрелу и пырнула воздух возле его уха. Теодор увернулся, и в то же мгновение плечо его вспыхнуло болью. Тео схватил девчонку за локоть, сделал подсечку и бросил ее на землю, тут же навалившись сверху. Санда охнула от боли, когда руки Тео сжали ее плечи. Она мотнула головой, попытавшись его сбросить, но Теодор ударил ее головой о землю. Хотел приложить еще раз, но остановился.

В глазах девушки блестели слезы. Сжав зубы, она смотрела прямо на Тео, и этот взгляд вызвал в нем какое-то очень странное чувство.

– Мой папа… – выдохнула Санда. – Ты…

Она смотрела ему в глаза так, что Теодор растерялся. Он хотел заломить ей руки за спину, чтобы девчонка закричала от боли, но пальцы не повиновались. Тео просто замер и чего-то ждал. Девушка всхлипнула, и он, сам не зная зачем, разжал пальцы, встал и отошел на пару шагов.

– Это не я. Не мы.

Он видел светящийся кубик, запутавшийся в волосах девушки. Игральная кость была у него под носом. Можно было протянуть руку и взять его.

Игральная кость за похищенного Стана. Так же как за похищенных родителей Теодора…

Тео шагнул к девушке, но в тот же миг раздался оглушительный раскат грома, и на Санду обрушился ливень. Дождь хлестал как сумасшедший всего в метре от Тео, и до него долетали холодные брызги. И Теодор понял, что кость принадлежит не ему, а Санде. Стихия уже признала ее игроком.

Он отступил и, бросив последний взгляд на растерянное лицо девчонки, исчез в проулке меж сараями.

– Эй!

Санда еще что-то кричала вслед, но Теодор не обернулся. Плечо кровоточило, и Тео сжал его посильнее пальцами. Он поднял глаза к небу и увидел, что у кометы уже было два хвоста. Тео так и замер посреди темной улицы. Сегодня начнется первый тур! Все игроки нашли свои игральные кости… Значит, он не игрок? Он следил за каждым из мест похищений, гонялся за игральными костями… и так ни одной и не добыл. Что-то вечно уводило кубик из-под самого носа, и теперь Теодор не может участвовать в Макабре.

Значит, играть со Смертью будут четверо живых – мэр Вангели, чучельник Цепеняг, Алхимик, Санда Стан – и четверо нежителей – Маска, Ворона, Шныряла и…

Кто же четвертый? Неизвестный игрок, похитивший кость за его родителей! Теодор так ничего и не выведал о таинственной фигуре, игроке Икс. Игрока выбрала стихия огня, потому что об огне говорилось в загадке.

Тео уныло побрел по улице, но вдруг остановился снова. А что, если?.. Да не может быть. Он не мог ничего пропустить, обшарил каждый сантиметр.