нос маркизу, несмотря на то что она была одним из самых могущественных и уважаемых меценатов в Европе. Однако он не любил развлечений и не хотел тратить время на работу, которая не позволила бы ему продолжать свои исследования – единственное, что его интересовало.

Леонардо не любил развлечений и не хотел тратить время на работу, которая не позволила бы ему продолжать свои исследования.

Когда летом 1499 году французские войска вошли в Милан и Лодовико Моро бежал в Инсбрук, Леонардо, казалось, не был слишком обеспокоен своей судьбой. Он был постановщиком всех публичных церемоний Сфорца, но при этом не опасался наказания со стороны Людовика XII. Он хорошо знал, что король Франции его высоко ценил, прежде всего, когда увидел его шедевр «Тайную вечерю», которую он завершил годом ранее (см. следующую главу). Когда Леонардо ожидал развития политической ситуации, закрывшись в своем кабинете в Корте-Веккьо, он сделал загадочную запись, заслуживающую того, чтобы ее попытались расшифровать лучшие из детективов. «Повидайся с Иньив и скажи ему, что будешь ждать его в Емир, чтобы поехать вместе в «Ьлопаен»[99]. Но это была не одна из его загадок, а зашифрованное послание, в котором он зеркально написал ключевые слова: «Найди Линьи и скажи ему, что будешь ждать его в Риме, чтобы поехать вместе в Неаполь»[100]. Граф де Линьи был французским полководцем и частым гостем Леонардо.

Однако кажется, что их встреча в Неаполе не состоялась; де Линьи внезапно вернулся во Францию, а художник вновь изменил свои планы. Тем не менее эта запись много говорит о его отношениях с французским двором в Париже, где однажды он решит провести последние годы своей жизни. Между тем остается только признать с огромным сожалением, что «герцог утратил государство, имущество и свободу и для да Винчи все здесь закончилось». Пожалуй, это слишком жестокое суждение. Несмотря на экономические трудности, которые Леонардо переживал, вылетевшую в трубу плату за «Мадонну в скалах» и крах бронзового коня, Милан был городом, где он вынашивал свои будущие планы. Там он совершил свои первые маленькие революции в живописи, там укрепилась его слава живописца. Наконец, после долгих лет обманутых ожиданий, нереализованных проектов и неудовлетворенности в конце миланского периода да Винчи удалось завершить несколько своих шедевров. Прежде всего «Тайную вечерю».

Глава 9

Неожиданный поворот

Как мы уже имели возможность убедиться, Леонардо стал любимцем миланского двора, благодаря обаянию и притягательности своих портретов, но прежде всего благодаря своим гениальным устройствам и тем оригинальным загадкам, которыми он развлекал придворных дам и господ. Кто бы мог подумать! Он оставил Флоренцию, надеясь стать великим военным инженером на службе у самого известного в Италии полководца, а вместо этого прославился участием в каких-то шутовских представлениях, созданными им изящными декорациями и необычными картинами.

Не впервые ему случилось ошибиться в прогнозе. Во Флоренции он также надеялся завоевать внимание Лоренцо Великолепного, используя стратегию, оказавшуюся неудачной. В своем родном городе он попытался бросить вызов современному искусству, став на путь кардинального обновления живописи, но вместо этого был вынужден соревноваться со своими менее дерзкими коллегами. Да Винчи дорого заплатил за то, что он опередил свое время, когда роль художника еще не была полностью определена, а оригинальность не всегда оценивалась по достоинству: подобно многим другим мастерам, он был вынужден делить свое время между крупномасштабными придворными заказами и случайными более эфемерными проектами. Кроме того, как это часто случалось в те годы, находились те, кто пытался бросить тень на его репутацию. До сих пор его карьера продвигалась вперед мелкими шажками.

Однако теперь он мог наконец совершить рывок вперед и насладиться признанием аристократов, придворных дам и поэтов, воспевавших светскую жизнь под сенью Миланского собора. Но прежде всего он мог быть уверенным в покровительстве Лодовико Моро.

Именно в тот момент, когда проект с конным памятником Франческо Сфорца, казалось, уже навсегда остался в прошлом и ему не оставалось ничего другого, как довольствоваться росписями придворных интерьеров и созданием портретов любовниц герцога, он наконец получил заказ, о котором не мог даже мечтать. Это была работа столь значительная, что одна мысль о ней заставила бы биться чаще сердце даже более опытного художника: речь шла о росписи огромной стены в трапезной главной церкви доминиканского монастыря, Санта-Мария-делле-Грацие.

В 1495 году Леонардо принимает на себя действительно высокий риск, поскольку ему никогда раньше не приходилось расписывать стены. Он не смог овладеть техникой фрески в мастерской Верроккьо, который никогда не занимался живописью по сырой штукатурке. С другой стороны, ему представился вожделенный случай оставить след своего пребывания в Милане. Речь не шла о публичной работе, которую увидят толпы верующих, потому что трапезную посещали только монахи, жившие в монастыре, однако в тот момент внимание всего города было приковано к этому месту. В церкви Ле Грацие, как в то время было принято ее называть, в течение нескольких лет царил переполох, поскольку герцог принял решение превратить ее в свою фамильную усыпальницу. Браманте был занят сносом хоров позади главного алтаря, где возвышалась величественная кафедра в стиле архитектуры античных храмов: там было отведено место для могил Лодовико, его жены Беатриче и их детей.

Монахи также добились реконструкции примыкавшего к церкви монастыря, на что Моро не жалел денег: там появились новые внутренние дворики, окруженные портиками, к главному зданию были пристроены новые крылья, и теперь настало время подумать о росписи, которая будет сопровождать монашескую жизнь внутри монастыря. По давней монастырской традиции стену трапезной украшало изображение Тайной вечери. Каждый день монахи собирались на трапезу в компании с Христом и двенадцатью апостолами и могли вспоминать тот ужин, когда Иисус установил Евхаристию, таинство, которое священник ежедневно воспроизводит перед алтарем во время мессы. Доминиканцы не упускали случая, чтобы окружить себя изображениями, призывавшими к размышлениям даже во время самых простых ежедневных занятий. В полном молчании, царившем в этом помещении, один из них читал отрывки из Библии, в то время как остальные безмолвно поглощали овощные супы, густые супы бродетто со свеклой и каплунами, козьи сыры, мясо с подливкой или фаршированные яйца.

На стенах трапезной должны были появиться две сцены: с одной стороны – «Тайная вечеря» Леонардо, а с другой – большое «Распятие», которое уже было поручено Донато Монтофрано, добротному миланскому живописцу, работавшему без каких-либо странностей или причуд. Написанная им сцена Голгофы, весьма условно повествовавшая о смерти Христа, была заполнена всадниками, хоругвями, монахами и монахинями, среди которых затерялись Евангельские