всегда должно быть в порядке, а вы – получать только то, что хотите, и не иметь повода для беспокойства. Если заменить острую нужду в определенности на желание ее иметь, то можно сказать себе так: «Очень плохо не получать то, что я хочу, или получать то, что мне не нужно. Мне это не нравится, но не приводит меня в ужас, а значит, меня не пугают мои страхи».

«И лишь поскольку ужас подспудно всегда уже определяет бытие-в-мире, последнее как расположенно-озаботившееся бытие при „мире“ способно страшиться».

Нет. На физиологическом уровне на нас оказывает влияние сильное чувство страха, но не легкая тревога. А экзистенциальная тревога может быть легкой.

«Экзистенциальность сущностно определена фактичностью».

Но ведь присутствие или бытие-в-мире тоже определено онтологией. Получается, что и онтология определена фактичностью?

«Поскольку бытие-в-мире есть в своей сути забота».

Забота о людях? Или обо всем подряд? К тому же забота может быть как ненавязчивая, так и тяжкая. А если вы какое-то время находитесь в коме, как вы проявляете заботу? Присутствуете ли вы в бытии-в-мире? Или просто в бытии?

«Самостность… считывается только с… собственности бытия присутствия как заботы».

Если вы не способны быть собой в своем проявлении заботы или по природе своей безразличны, означает ли это, что у вас нет Я? Или что ваше Я неким образом ограничено? Предположим также, что вы заботитесь только о себе? Такой заботы достаточно?

«Ужас, напротив, возникает из самого присутствия».

Ужас возникает уже только потому, что мы есть? А если предположить, что наше присутствие здесь может не быть абсолютным, безупречным и не бесконечным?

«Происходящее „с ним“ [фактичным присутствием] оно ощущает как события „во времени“».

В общем, да! Как часто мы вспоминаем о времени? А ведь ощутить его можно, главным образом, через осознание. Всегда ли мы его осознаем? Находясь в пространстве и времени, чувствуем ли мы последнее? Ведь чаще всего мы даже не замечаем, как оно проходит. А оказавшись в коме, связь со временем и вовсе можно потерять.

«Бытие присутствия было очерчено как забота».

Наконец-то! Похоже, мы все-таки сдвинулись с мертвой точки. Если забыть об онтологии и принять, что, во-первых, у нас есть бытие-в-мире, или Dasein, и что, во-вторых, это бытие включает в себя заботу, то можно прийти к понимаю того, насколько забота важна с практической и экзистенциальной точек зрения. Именно поэтому в рамках РЭПТ забота почти всегда связывается с безусловным принятием других – ведь мысли, чувства и действия взаимно дополняют друг друга даже тогда, когда они не совпадают полностью.

Почему же тогда бытие-в-мире (Dasein) не включает также бытие-в-мире-для-других? И почему бытие-в-мире-для-других не включает бытие-в-мире (Dasein)? Совершенно очевидно, что у нас есть и бытие, и бытие-в-мире, и бытие-в-заботе. Разве это не части одного целого?

Если предположить, что все эти части взаимосвязаны, то в экзистенциализме Хайдеггера (если не в его жизненной философии) можно увидеть одно из первых проявлений безусловного принятия других.

Если вы позволите себе посмотреть на некоторые максимы Хайдеггера сквозь призму моего скептицизма, то увидите, что они только кажутся очевидными и онтологическими (бесспорными). Но так ли это?

Давайте предположим, что в нашей врожденной (внутренней) природе принимать присутствие в Dasein (бытии-в-мире, бытии-здесь) как данность возможно только потому, что мы (и другие люди) здесь есть. Но можно ли быть уверенным в том, что это так? Разве можно во все времена и при любых условиях знать о принципах Хайдеггера и следовать им? Даже если все они «справедливы» и вы стремитесь их соблюдать, разве это обязывает вас жить только по этим правилам? Неужели в противном случае вы перестанете существовать, т. е. присутствовать в бытии-здесь и все еще быть живым? И продолжать быть живым до самой смерти?

Возможно, правильнее было бы сказать так: «По всей видимости, я думаю, чувствую и совершаю действия, какими бы ни были обстоятельства. Это дает мне знание, что я существую и присутствую в бытии-здесь, которое по моим наблюдениям тоже существует. А в таком случае как мне жить (продолжать мое существование) так, чтобы по большей части получать от этого удовольствие?»

Вернемся к основным вопросам своего Я, самооценки и безусловного самопринятия, затронутым в этой книге. Можно с определенной долей уверенности (пусть и не на все времена) утверждать следующее.

1. Я верю, думаю, испытываю желания и совершаю действия в этом мире, и поэтому я, вероятно, существую.

2. У меня, как и у большинства людей, есть выраженные намерения думать, чувствовать и действовать.

3. Мир существует, и хотя он может существовать и без меня, но я существую и присутствую именно в нем, а не нигде.

4. Чтобы сделать свою жизнь в мире лучше, я буду считать, что он существует, а у меня есть мое присутствие, мое бытие в нем.

5. Я допускаю, что с большой степенью вероятности я буду жить некоторое число лет и в какой-то момент стану неживым, т. е. прекращу свое существование.

6. В связи со сказанным выше, я сделаю все возможное, чтобы существовать как можно дольше и таким образом, чтобы получать удовольствие от жизни и избегать боли, неприятностей, несчастий и болезней.

7. С этой целью я буду стремиться к тому, чтобы получать больше того, чего я хочу, и меньше того, чего я не хочу, а для этого я буду, анализируя и оценивая свои действия и бездействия, безусловно принимать себя вместе со всеми моими ошибками и неадекватными чувствами и поступками. Точка.

8. И пусть мой жизненный план несовершенен и не всегда практичен, но, для того чтобы понять, работает он или нет, у меня должна быть возможность проверить его экспериментально. Пока я жив, я всегда могу пересмотреть и изменить свои установки. Позвольте мне во всем убедиться на своем опыте.

9. Я хочу мирно сосуществовать со всеми людьми, поэтому буду прилагать усилия для того, чтобы начать безусловно принимать не только себя, но и других и жизнь. Этот план может сработать, но, если что-то пойдет не так, я его пересмотрю. Я буду учиться на своих ошибках.

Глава 15. Жан-Поль Сартр и самооценка

Жан-Поль Сартр – один из величайших и самых ярких философов-экзистенциалистов двадцатого века, взгляды которого на условную самооценку (УСО) и условное самопринятие (УСП) заслуживают пристального внимания. Сартр во многом опирался на мировоззрение своего учителя – Хайдеггера. Ему удалось избежать онтологической и религиозной демагогии, свойственной другим ведущим экзистенциалистам, и