Резко выдохнув, Юлька схватилась за ручку и сильно дернула дверь на себя. Та, к ее изумлению, даже не дрогнула.

– Закрыто, что ли? – она дернула вновь. Дверь была неколебима, как гранитная скала.

– Точно, закрыто, значит, Чугункины там! – Юлька нахмурилась, собираясь с мыслями. – И что же делать? Эй, ребята, вы здесь? – зашептала она, прижав ухо к двери. – Подайте хоть какой-нибудь знак, мальчики!

Тихо…

– Похоже, их связали, а рты залепили скотчем. Они не могли не слышать, как я их позвала. Скорее всего, их усыпили или… убили! Ой, только не это! Похоже, в доме – никого… Похоже, дверь дубовая… не сломать… Остается открыть замок… или сломать его.

Тут завибрировал ее телефон, и от неожиданности Юлька похолодела.

– Кого это разбирает? Так ведь и до инфаркта недалеко, – Юля вытащила трубку. – Алло, – прошептала она.

– Почему ты не звонишь, уже сорок минут прошло! – услышала она голос Алисы.

– Алиса, все так закрутилось, я забыла, – виновато ответила Юля. – Представляешь, я сейчас…

– Немедленно рви когти! – Алиса резко перебила ее.

– Что случилось? – встрепенулась та. – Они возвращаются? Ты видела джип? Я так и думала, что они скоро вернутся… в доме никого нет. Мне надо открыть дверь, я уверена, что там Чугункины, связанные, усыпленные или, того хуже, убитые! Я не могу, не могу их оставить.

– Смехова, послушай меня, – шикнула на нее Алиса. – Ноги в руки, пока тебя не застукали хозяева или охрана! Это не киселевская дача, мы перепутали номера домов! Ты находишься в доме 69, а у Киселева – 96!

– Е-мое! – ахнула Юлька, вспомнив о парне, валяющемся в куче листьев. – Ты куда раньше смотрела?

– Что сделано, то сделано, вали сюда быстрее!

– О господи, я вырубила ни в чем не повинного человека – сторожа, – Юля с ужасом взглянула на пистолет.

– Юль, ты что-то натворила? – рявкнула Алиса.

– Ага… Я сторожа обезвредила…

– Он видел тебя?!

– Видел, – упавшим голосом сообщила Юля. – Я у него документы и оружие конфисковала.

– Час от часу не легче! – ахнула Алиса. – Если он очнется и вызовет милицию… Рвем домой! Сию секунду!

– А Чугункины? Мы разве не поедем к Киселеву?

– Нет уж, никуда мы больше не поедем! Ступай к сторожу, верни документы и пистолет и быстренько делай ноги, – приказала Алиса. – Протри оружие, чтобы не оставлять отпечатки пальцев!

– Что, все настолько серьезно? – испугалась Юля.

– О дьявол, – вдруг прошептала Алиса.

– Что такое?

– Вижу джип, – нервно ответила та. – Похоже, он приближается к дому!

– Спрячься, тебя могут увидеть!.

– Вряд ли. Я уже прогулялась к даче Киселева. Забор высоченный… Наверняка охраны – тьма-тьмущая, пробраться незаметно невозможно.

– И что же делать?..

– Хватит трепаться, выбирайся оттуда! – и Алиса отключила трубку.

Юля растерянно оглянулась на запертую дверь…

– Прошу прощения, накладочка вышла…

Она направилась к лестнице, но вдруг резко остановилась и вновь взглянула на дверь.

– Интересно, почему все двери открыты, а эта комната заперта? А свет-то горит… – прошептала она, не в силах побороть свое женское любопытство.

Юля присела на корточки перед замочной скважиной и приклеилась к ней правым глазом. Повертела головой, но ее попытки что-либо разглядеть оказались тщетными. Она вдруг увлеклась этими несвоевременными исследованиями. Еще немного – и ее лоб протер бы в двери дыру, но тут…

Дверь еле слышно скрипнула и плавно отошла в сторону. Юлька мешком ввалилась в комнату и застыла на четвереньках.

– Я непроходимая тупица! Дверь открывается внутрь, а я дергала ручку на себя…

Катастрофа окинула взглядом просторную комнату и увидела большущую кровать. Кто-то тихонько посапывал под одеялом. Не поднимаясь с пола, она осторожно приблизилась и вытянула шею.

– Ой! – испуганно пискнула Юлька, разглядев сладко спавшую девушку.

Но испугал ее отнюдь не внешний вид спавшей, а ее положение. Обе руки девицы были подняты над ее головой, на запястьях поблескивали наручники, пристегнутые к кованой спинке кровати. Ноги тоже были скованы наручниками, весьма похожими на кандалы. Девушка была в коротенькой прозрачной рубашечке. Ее длинные черные волосы разметались по подушке, а пухлые губы слегка приоткрылись… она крепко спала.

– Господи боже, неужели пленница?! – ахнула Юлька. – В наручниках держат, бедненькую! Похитили и выкуп требуют. Ах ты, гоблин, паразит, изувер, вандал, чтоб тебя разорвало на мелкие кусочки! Мало тебе в саду от меня досталось! И что же мне делать? – она воззрилась на девушку. – Не оставлять же в таком положении? Срочно сообщить в милицию!.. Нет, сначала Алисе расскажу!

Юля выхватила из кармана телефон.

– Алиска, тут такое! – зашептала она в трубку.

– Ты почему там застряла?! – зарычала та в ответ. – Я не знаю, что и думать! Машины одна за другой мимо проезжают, словно все пробки мира прорвало, я умираю от страха, что какая-нибудь остановится у этого проклятого дома. Ты спятила? Выходи немедленно!

– Скуратова, выслушай меня, – шикнула Юлька. – Я девушку нашла, ее в наручники заковали! Наверное, похитили и держат здесь, выкуп ждут.

– Какую еще девушку?! – опешила та. – В какие наручники?

– Обыкновенные, металлические. Ее к кровати приковали, вот изуверы, креста на них нет! Что мне делать?

– А что она сама говорит?

– Она спит как сурок и счастливо улыбается.

– Смехова, мое терпение на исходе! – завизжала Алиса. – Или ты немедленно покидаешь этот чертов дом, или я уезжаю без тебя.

– А как же пленница?

– Почему ты решила, что эта девушка – пленница? Может, она просто садомазохистка?!

– Но… наручники… и вообще… она такая молоденькая, ей лет девятнадцать, а то и меньше, – неуверенно пробормотала Юля. – А у парня я пистолет в кармане нашла… Наверняка он ее насильно тут держит.

– Юля, бросай все как есть! По дороге позвоним в милицию и сообщим адрес, пусть сами разбираются! – заорала Алиса. – Нам не до нее!

– Мне ее так жалко, она такая бледненькая… Возьмем ее с собой, а?

– Ты совсем дура? – рявкнула Алиса, не выдержав ослиного упрямства подруги. – Мало тебе своих проблем? Если через пять минут не появишься, я смываюсь, выкручивайся, как хочешь!

– Ладно, иду, – Юля отключила трубку. – Ну и бессердечная же ты особа, Скуратова!

– Сашенька, это ты? Принеси водички, милый, – услышала вдруг Катастрофа мелодичный голосок, резко остановилась, повернулась и взглянула на кровать.