— Куда он подевался, Миранда?

Она пожала плечами:

— Почем я знаю?

Ее тон и озадачил меня, и порадовал. Значит, сладкая парочка распадается. Но, с другой стороны, фигово, если два члена клуба «Завтрак» бродят без присмотра.

— Не знаешь, Ральф?

— Без понятия, бро.

— Сейчас бы он нам пригодился. Тут не голова требуется, а мускулы, — сказал я, умышленно низводя Себа в глазах товарищей до тупой горы мышц. Но что правда, то правда: настала пора класть крышу, и Себ был нужен. Я отправился на поиски.

Обойдя мыс, я сразу увидел обоих парней, вдали на песке, по ту сторону уцелевших под дождем букв SOS, что я начертал еще в первый день.

Себ согнулся, обеими руками держа за один конец мой посох, другим концом палка слегка упиралась в песок. Позади Себа торчали из земли три палки одинаковой, на глаз, длины. Гил несся на него с расстояния примерно двадцать метров и, подбежав ближе, швырнул что-то — формой напоминавшее ананас — в сторону Себа. Себ шагнул вперед, распрямил плечи и шмякнул посохом по этому «ананасу» — тот взметнулся и перелетел через голову Гила.

Они играли в крикет.

Играли в крикет.

На миг я замер: Себ прирожденный, гениальный игрок, смотреть на него — удовольствие. Видимо, когда он швырнул бутылку в море, в нем вспыхнул спортивный огонь, как по вечерам на дюнах вспыхивал мой костер: сначала искра мерцала, потом разрасталась в пламя.

Он вспомнил, как он хорош в Играх.

Вспомнил, что он — чемпион.

Меня вдруг охватила страшная ярость.

— Эй! — Я бегом припустился к ним. — Эй!

Я мчался куда быстрее, чем когда-либо в школе, намного быстрее, чем во время Забега в Осни, распугал чаек, вышагивавших нагло вдоль берега. Я промчался прямо сквозь мои же огромные буквы SOS, затоптал их, больше их никто не сумеет прочесть. Крикетисты остановились и уставились на меня. Гил перестал собачкой гоняться за мячом, Себ выпрямился, еле-еле придерживая двумя пальцами посох. Я указал на заветную палку:

— Это посох Линкольна.

Сам не знаю, как это у меня вырвалось. Не понимаю, почему я заговорил о себе в третьем лице, в такой манере.

— То есть — мой!

Большеухий Гил услышал и наскочил на меня:

— Господи, это что, священная реликвия? Ты у нас Томас Бекет[19] или кто?

Я его и слушать не стал.

— Спорт на острове запрещен! — заявил я, чуть не плача от злости. Почувствовал, как опасно набрякает вай-фаем лоб. Мой приказ, я сам это понимал, звучал нелепо, так что я поспешил подвести под него базу: — У нас нет времени на игры. Мы все надрываемся, строим дом. Все мы.

Развернувшись, я указал на остальных членов клуба «Завтрак», наблюдавших за этой сценой с почтительного расстояния.

— Вы обязаны помочь. Небось, когда польет, вы первые кинетесь в укрытие. Себ, мы сейчас будем класть крышу. Иди туда.

Он еще больше расправил плечи:

— А ты меня заставь.

Я уже нарастил на острове кое-какие мышцы, но Себ по-прежнему был вдвое меня крупнее. Я бы никак не смог оттащить его к стройке силой, и мы оба это знали. Но я больше не боялся его, и все козыри были у меня на руках.

— Все просто. Не участвуешь в работе — не получишь сегодня ужин.

Гил решил вставить свое слово.

— Ты забыл, что Лоам — чемпион. А сам ты — Двенадцатый.

Он привык отстаивать права Лоама, только на острове эта аргументация утратила силу. На Гила я даже не взглянул, развернулся и пошел обратно. Ультиматум прозвучал, а больше говорить не о чем.

— Посмотрим, как ты это провернешь! Желаю удачи! — прокричал мне в спину Гил.

— Ага! — Я повернулся и, отвечая, продолжал двигаться спиной вперед. — Спасибо на добром слове.

Когда я подошел к ребятам, меня все еще потряхивало от ярости. Они взволнованно обступили меня.

— Ну как? — спросила Миранда.

Я пожал плечами:

— Себ не желает работать. Видимо, он не командный игрок.

Все остальные трудились дотемна. Иногда, подустав, я выпрямлялся и смотрел в сторону пляжа, где Себ и Гил продолжали развлекаться.

Один раз Флора застукала меня, встала рядом, упершись руками в боки, посмотрела в ту же сторону.

— Что ты с ним сделаешь? — сухо спросила Флора. — Заставишь пройти по доске?

Я поспешно уткнулся в балки, их надо было связать бамбуком.

— Вообще-то этого никогда не было.

— Чего не было?

— Пираты не заставляли пленных пройти по доске.

— Шутишь? — возмутилась она. — Я видела в кино, как люди тонули — раз пятьдесят, наверное.

— Вот именно, — ответил я. — В кино. Голливудский миф. В реальности такого не было.

— Ха! — сказала она. — С тобой в любой день — как в школе.

И пошла трудиться дальше.

К закату мы успели построить небольшой домик. Просто поразительно, на что способна слаженная команда. Я раньше не интересовался командами, я по жизни одиночка, сколько мне ни жужжали в уши про командный дух, пока я учился в Осни. Удивительное дело: в школе так ценились индивидуальные достижения, но если Осни светил очередной кубок, то сразу начинались рацеи о сплоченной команде.

И вот мы стоим на закате перед своим сооружением, все мышцы болят, но грудь распирает от гордости. Приличных размеров убежище с прочным деревянным каркасом, стенами, сплетенными из бамбука, и крышей из пальмовых листьев. И на самом заметном месте, в качестве навеса над дверью, мы приделали панель самолета с номером ED-34.

— Надо его как-то назвать, — сказала Джун.

— Прямо в яблочко! — подхватил Ральф.

Я открыл рот, собираясь предложить достойное название из классической литературы — «Гранитный дворец» как в «Таинственном острове» или, может быть, «Летняя резиденция» как у Робинзона Крузо.

Флора опередила меня:

— Мы явно попали на остров Губки Боба, — сказала она. — Так и назовем этот дом номер один Бикини-Боттом.

Все заулыбались.

Умение ладить со всеми — важная часть лидерства, это я уже начал понимать. Мне предстояло подавить мятеж Себа, так что этих ребят лучше удержать на своей стороне. Вот почему я сразу же отказался от своих литературных названий и согласился с Флорой.

— Неплохо, — сказал я. — Пусть будет номер один Бикини-Боттом.