Мартышка ела мороженое и только чудом не заляпала мне штаны.

— Сын! — мягко улыбнулась мама, вставая рядом.

— Здравствуй. Что вы здесь делаете? — изумился я.

— Папа просил документы Анатолию привезти. Какое-то сложное дело, нужен коллективный разум, — легко махнула рукой мама.

— А ты почему не в школе? — я опустил голову, чтобы посмотреть на хитрую мордашку Виолы.

— Елисей заболел ветрянкой, мы все на карантине. Бубузяблик, а можно я сегодня у тебя останусь? — заговорщицким шепотом поинтересовалась моя сестра.

— Я буду поздно. Завтра рано уйду в институт, потом в суд.

— А я с тобой буду, — захлопала длинными ресничками Виола, — тихо-тихо, как мышка. Ну, Бубузяблик, я тоже хочу юристом стать, когда вырасту!

— Никаких Бубузябликов на людях, поняла? — строго спросил я и даже брови нахмурил. — Вечером тебя заберу.

Виола сверкнула глазами и победно покосилась на маму. Никто в нашей семье не мог отказать хитрой мартышке, а она всегда этим пользовалась.

— Мы не станем тебя задерживать, — понятливо кивнула она, — вечером ждем на ужин.

— Хорошо, — согласился я.

— Руслан, — дернула меня за рукав рубашки Виола, — а ты один придешь или с Мирославой?

— Один.

— А Мирослава где? — продолжала допрос мартышка.

— Мы расстались, — честно признался я.

— Ну и ладно! — легко махнула рукой Виола. — До вечера!

Малышка потянула меня на себя, клюнула в щеку, подхватила маму, и они вместе грациозно вышли в коридор.

Я собрал свои вещи, закинул в сумку и пошел в другую аудиторию на следующее занятие, машинально выискивая в толпе студентов одну— ту, что одним махом снесла мне крышу до основания. Синицыной нигде не было, а я надеялся, что она в этот момент не обнимается с очередным поклонником и кандидатом на сломанную руку. Мы перешли на новый уровень — теперь поклонники носят ее на руках. В прямом, мать его, смысле!

Пары вел на автопилоте, машинально отмечая, что знания и успеваемость у пятого курса стали значительно лучше.

Преподавание — это точно не мое! Но приходилось стараться и вкладываться, потому что я привык все делать хорошо.

Звонок — окончание последней пары — прозвучал спасительным гонгом, я выдохнул, снова собрал свои вещи и пошел в машину, на ходу доставая мобильный.

Набрал номер Полины, не ожидая подарков от судьбы. Зря!

— Алло! — с опаской ответила она.

— Где ты?

— В травмпункте! — тяжело вздохнула Синицына.

— Что произошло? С тобой все в порядке? — почти в панике уточнил я.

— Со мной — да!

— Адрес, быстро! — потребовал я.

— Мы тут сами разберемся, — отрезала Синицына.

— Я должен дважды повторять? — прорычал я. — Полина, не беси! Где ты?

Она сухо продиктовала адрес, а я уже запрыгивал в свою машину. Травмпункт был совсем рядом, и через пять минут я уже тормозил на парковке рядом с тачкой опера Громова.

Ничего не понимая, поторопился в здание. В коридоре стояла злая Лиля, у которой была забинтована рука, задумчивый и обалдевший Громов, а рядом серьезная и собранная Полина.

— Что у вас тут произошло? — рявкнул я. — Полина, ты цела? Лиля?

— Что вы здесь делаете? — округлила глаза Полина.

—Пока просто стою, — вежливо уведомил я.

— Мы тут ни при чем, — отрезала Лиля, — и полиция нам тут совсем не нужна.

Она покосилась на Жеку, но друг только блаженно выдохнул и облизал губы.

— Я повторю вопрос: что, мать вашу, случилось? — окончательно обалдел я.

— А то, что ваша загрызайка решила, что ваша новая дама сердца — я! — рявкнула Лиля. — Потом передумала и устроила потасовку с фиалкой. Вы знали, что филологи умеют скрупулезно рвать волосы оппоненткам? А нам с Полиной пришлось разнимать этих двух бешеных кошек! Руслан Евгеньевич, держите себя в штанах, а? Или охрану для любовниц наймите, чтоб они бои без правил не устраивали!

Кажется, я уронил челюсть.

— Лилечка, ты сражалась как тигрица, — сделал новый заход Евгений. — Где научилась?

— Занятия по самообороне не прогуливала! — взвилась блондинка. — Логинов, вы будете нашим с Полиной адвокатом, потому что эти две боевые кошки решили писать на нас с Полиной заявление о причинении тяжких телесных.

— За что?

— Я знаю только один способ разнять драку, — подала голос Полина, — и вода в ведре была чистая!

Синицына дернула плечом и снова посмотрела на закрытую дверь.

— Русик, а помнишь…

— Русик? — ахнула Полина. — Все-таки знакомы, да?

— Упс, — побледнел Громов, — ну приврал немного!

— Тихо! — потребовал я, гася начинающийся скандал, и покосился на Полину. — А теперь еще раз, подробно и без эмоций!

Лиля выдохнула и выпалила:

— Мы с Полиной пошли пить кофе в наше кафе, туда же пришла ваша загрызайка, чтоб ей краска для волос только просроченная попадалась, пристала ко мне, мол, я у нее драгоценного вас увела. А вы мне вот вообще никуда не уп…

— Без эмоций! — вежливо попросил я.

Лиля замолчала, но заговорила Полина.

— Я попросила ее разговаривать повежливее, она не послушала, вмешалась шествующая мимо фиалка, которой зачем-то нужно было сообщить, что к студенткам вы не имеете никакого отношения. Тогда ваш злобный заяц проявил чудеса смекалки, воспользовался дедуктивным методом и решил, что любовница драгоценнейшего и ценнейшего вас — сама фиалка. Завязалась словесная потасовка, фиалка на своем примере доказала, что ругаться матом можно красиво и витиевато, загрызайка тоже демонстрировала хороший словесный багаж и начитанность.

Кто-то разлил воду, они обе поскользнулись и решили вместо слов перейти к делу. Примечательно, что первая в драку полезла фиалка. В ход шли ногти, зубы и оружие звукового поражения, то бишь визг. Мы с Лилей пытались их разнять, ей кто-то оцарапал руку, у меня болит плечо. Мы тоже разозлились, окатили драчуний водой, скрутили, как нас учили на самообороне, а тетя Надя, продавщица, вызвала опера. Только номером ошиблась и вместо отделения полиции набрала секс-шоп. Приехал Евгений, забрал нас всех и повез в травмпункт. Все! — выплюнула Полина, испепеляя меня взглядом.

Я же пытался отойти от шока.

— Знал, что бабы с прикукуем бывают, но чтоб настолько, — присвистнул Жека.

Я