class="p1">— Ну и иди, а я поем, — Громов зевнул, потянулся, сделал несколько упражнений и потопал в кухню.

— Вилочка, а чего так мало?

Пауза, тишина и следом:

— Виола Евгеньевна, верните завтрак! А вилку… Понял, ем ложкой!

Я покачал головой и пошел в душ. Быстро привел себя в порядок и присоединился к завтракающим сестре и другу.

— О чем шушукаетесь? — спросил я, когда эта парочка вдруг замолчала при моем появлении.

— О том, что за столом нужно соблюдать этикет, — вежливо ответила Виола, но глазки сестры хитро сверкнули. — Руслан, ты же возьмешь меня с собой в институт, да? Честно-пречестно, я буду сидеть тихо. Как мышка!

— Собирайся, — решил я с тяжелым вздохом.

Мартышка подскочила с места, засияла и убежала в свою комнату.

— Какие планы на сегодня? — уминая одну ложку за другой, полюбопытствовал Жека.

— Поговорить с Синицыной, как-то замять вчерашнюю драку, пока новость не доползла до ректора, а после обеда у меня суд.

— Тебе зачем в эту драку лезть? Профессорша твоя сама в нее полезла. Более того — стала зачинщицей. Вот всегда говорил, что такие тихушницы самые опасные. С виду вся такая «я не такая, я жду трамвая», а потом оказывается, что она мужа убила, расчленила и закопала.

— Мне она казалась очень сдержанной, — пожал я плечами. — Как ей теперь в глаза смотреть?

— Смотри на сиськи, — подумав, посоветовал Жека.

Я весело хмыкнул:

— Не на что смотреть.

— Ах ты проказник! — заржал Громов.

— Я ее дважды пригласил составить мне компанию и выпить кофе. И один раз подвез, когда случайно на дороге встретил. Даже в мыслях не было с ней…

— Вот ты ее один раз подвез, а она уже имена вашим детям придумала и в твоей хате перестановку сделала. У нас каждое второе убийство вот такие скромницы совершают на бытовой почве. Не, чаще мужики, конечно, домашнее насилие и все такое. Я с одним таким кухонным бойцом поговорил не по протоколу недавно, но закон у нас, ты сам знаешь… А если мужика замочили, то вот такие вот скромняшки, как фиалка ваша. Недавно поймали одну такую. В музее работала. Экскурсии проводила. Такая, с дулькой на голове, в очках, разговаривает высоким слогом. Сама пришла заявление на пропажу мужа писать. А оказалось, она его на даче замочила, когда с любовницей там поймала. С женщинами вообще как на минном поле, никогда не знаешь, какая скромница окажется серийной убийцей.

— Закрыли тему, — отмахнулся я, услышав шаги Виолы.

Жека ушел принимать душ, я заплел мартышке косу, и мы разошлись по своим делам. Громов поехал на службу, а я в институт.

О том, что мне делать и что говорить Синцыной, старался не думать. Ни один план с ней не срабатывал, а все мои попытки как-то сблизиться переворачивались с ног на голову и мне же выходили боком.

Поэтому я решил действовать по ситуации и решил сосредоточиться на работе и предстоящем суде.

— Приехали, — уведомил я мартышку и поставил машину на ручник. — Столовая есть на первом этаже, кафе у ворот, если есть захочешь.

— Я все взяла с собой, — радостно сообщила мне Виола, — чтобы тебя не отвлекать.

— На уроках не жевать! — предупредил я.

— Бубузяблик, я не маленькая, — надулась Виола.

— Я что про Бубузяблика говорил? — строго напомнил я.

— Я помню. Пошли!

Виола шустро вышла из машины, дождалась меня, взяла за руку и повела в институт. Я незаметно осматривался, но Синицыной в поле видимости не было. Зато были две ее подружки-первокурсницы — Соня и Марина. Обе вежливо поздоровались и пошли на свои занятия, а я с трудом сдержал порыв остановить обеих и поинтересоваться, где сегодня ночевала Полина…

Я дошел до нужной аудитории, жестом отправил Виолу сидеть в уголок и приготовился сеять мудрое, доброе, вечное. Торопил время, чтобы скорее начать занятия у третьего курса.

Надеюсь, она не осмелится сегодня прогулять!

Не осмелилась. Сразу после звонка Полина первая вошла в аудиторию, высоко вздернув подбородок. Покосилась на меня, обдавая холодом своего взгляда, и грациозно села за парту, снова выводя из себя.

Кажется, я дымился. Из ушей валил пар, а некоторые части тела, как всегда, напряглись в ее присутствии, да так, что я забыл, где я, какую тему должен обсуждать со студентами и собственное имя до кучи.

Стоял, сжимая зубы до боли, и грозно смотрел на студентов, которые гадали, в чем причина недовольства преподавателя.

Вдохнул побольше воздуха и выдавил:

— Открываем тетради и пишем…

И начал говорить, больше всего в тот момент мечтая о спасительной анестезии. Или напиться снова до потери памяти. Полина писала, не поднимая головы, а мне оставалось только исподволь буравить взглядом ее макушку.

Виола, до того момента сидевшая настолько незаметно, что я порой забывал о ее присутствии, вдруг достала из своего рюкзачка пирожное-трубочку и сок.

Я мотнул головой сестре, чтобы пересела за мой стол, обошел его и встал так, чтобы скрыть от студентов. И успел заметить удивленный взгляд Полины, брошенный на мартышку. Она удивленно распахнула ротик, а потом хмуро сдвинула брови, явно подумав не то, что нужно.

Я глянул на часы и выдохнул:

— Занятие окончено. Синицына, задержитесь!

Глава 27

Полина

— Руслан Евгеньевич, вы обалдели? — без предисловий налетела я на Логинова.

Руслан Евгеньевич обалдел, но больше от моего приветствия. Я же косилась на девчушку, которая сидела за его столом, пила сок, сверкала голубыми глазками — точь-в-точь как у Логинова — и внимательно прислушивалась к нашему диалогу. Они с Бубузябликом были похожи. Даже очень. Только Логинов был жгучим брюнетом, а у девочки волосы красивого пшеничного цвета. Дочь?

А еще мне казалось, что я где-то когда-то уже ее видела, но вспомнить, где конкретно, не удавалось.

— Вы специально это делаете? — отвлеклась я на профессора. — Вы знаете, что о нас с вами уже слухи ходят?

— Полина, если бы ты не устроила вчера забег от меня на пару с Лилей, мне бы не пришлось…

— Если бы вы не развели бойцовский гарем…

— Я развел? — зарычал Руслан Евгеньевич.

— Ну не я же! — развела я руками, все еще косясь на девочку.

— Это Виола — моя сестра,