– Кортни, – тихо оборвал меня Герберт и покачал головой.

Я действительно сболтнула лишнего.

– У вас все, детектив? Вы пришли среди ночи лишь затем, чтобы высказать ничем не обоснованные подозрения?

Следующий его вопрос меня обескуражил:

– Вы пьяны, леди Кордеро?

Прежде чем я ответила, вперед выступил Герберт. Он мрачно обвел всех присутствующих взглядом и медленно, словно совершенно никуда не торопился и вел светскую беседу в кругу друзей, сказал:

– Вы не можете задавать моей клиентке подобные вопросы. Она находится в своем доме, в окружении семьи и имеет право пить то, что пожелает. Ваша, и только ваша вина в том, что вы не смогли дождаться дня и явились посреди ночи. Что касается Кимберли, то вам придется найти более убедительные аргументы для разговора с ней, поскольку она несовершеннолетняя.

– Что ж, тогда, – Портер криво усмехнулся и порылся в папке, которую держал, – жду Кимберли Кордеро завтра в десять на официальный допрос. Вот вызов.

Оцепенели все. Ким, кажется, перестала дышать, Кайла побледнела. Герберт, хоть и ничем не выдал удивления, бросил на меня быстрый взгляд и забрал вызов.

– Кимберли будет на допросе исключительно с законным представителем.

– Да, там указано, – ничуть не смутился Портер, – Кайла Кордеро.

– Я боюсь…

– Это не обсуждается. Расследование имеет все основания полагать, что со стороны Кортни Кордеро может быть оказано давление на дознавателя.

– Каково основание вызова? – Наконец я справилась с удивлением и шоком.

Детектив ответил очень холодно, при этом неодобрительно на меня взглянув.

– При Эмили Фаннинг нашли записку, написанную от имени Кимберли Кордеро. Это все, что я могу сообщить. На этом прошу извинить. Спокойной ночи, леди, господин Уолдер.

Когда за Портером захлопнулась дверь, несколько минут мы просто стояли и молчали. Каждый думал о своем, а я пыталась унять нарастающую головную боль. Я знала, знала, что еще ничего не кончилось!

Но Ким? Зачем кому-то вешать убийство на безобидную Ким, которая к тому же ну уж точно не могла убить Эмили Фаннинг. Она ведь была с нами, и я стояла рядом, когда Эмили упала с маяка. Жаль только, следствию об этом лучше не рассказывать.

– И что мне делать? – Ким первая нарушила тишину, голос у нее немного дрожал.

– Идем в кабинет, – распорядился Герберт. – Кайла, ты тоже. А ты…

Он смерил меня тяжелым взглядом.

– Иди развлекай женишка дальше.

– Герберт! – тихо одернула его Ким. – Кортни была со мной!

– Идем, Кимберли. Меня не будет на допросе, так что давай в оставшееся время разберем, что можно говорить, а что нет.

Когда их голоса стихли, я без сил рухнула в кресло. Хотелось разреветься, но слез не осталось. За годы жизни в Даркфелле я приучила себя даже не думать о слезах. Поэтому я просто уставилась на слабые языки пламени в камине. Он уже догорал, и ни у кого не нашлось времени подкинуть дров.

Сколько так просидела, не знаю, но за окном уже начало светать.

– Болит? – услышала я голос Герберта.

Можно догадаться, что голова болит, если я сижу и потираю виски, мечтая отрубиться и не чувствовать не то похмелья, не то смертельной усталости и страха за Ким.

– Держи. – Он сунул мне стакан с зельем, которое я выпила залпом. И едва не застонала от облегчения.

– Что сказала Ким? Что в записке?

Но Герберт только покачал головой.

– Клянется, что ничего не писала и не знает. Я без понятия, что в записке, поэтому будем гнуть эту линию. Думаешь, Ким перепугалась и врет?

– Зачем? Она доверяет тебе и знает, что в ее интересах рассказать правду. Нет, я не сомневаюсь, что записку подделали. Тот, кто это все устроил, уже подделывал мою подпись в журнале. Почерк Ким – не самая сложная задача.

– Значит, это и будем доказывать.

Легкая улыбка тронула мои губы.

– Надо будет поднять тебе гонорар.

– Пока что я сам решаю, сколько и кому твоя семья будет платить. Тебе придется постараться, чтобы взять управление на себя, помни о завещании.

– Уж о нем-то я точно не забуду. Сделай так, чтобы все это кончилось быстро. И чтобы Кайла не наломала дров.

– Я проинструктировал их обеих, – кивнул Герберт. – Портер имеет право только на один допрос без адвоката, а дальше я буду с ней. Расслабься, я сомневаюсь, что он всерьез надеется упрятать Ким за решетку. Скорее, припугнуть всех вас, не более. Нельзя поддаваться панике. Иди к жениху, он без тебя наверняка скучает.

– Оставь в покое Джейка, он не главная проблема, – поморщилась я, поднимаясь.

– Ага, он – твоя единственная любовь? – хмыкнул Герберт. – Я не верю, что ты испытываешь к нему хоть что-то. Иначе ничего из того, что произошло между нами в кабинете, не случилось бы.

– Мои отношения с Джейком никого не касаются. Особенно тебя. Он настоящее и будущее, ты в прошлом. Что касается кабинета… учитывая то, в каком мы все напряжении, неудивительно, что кордер так подействовал. Я никогда не скрывала, что мне не хватает тепла, но это не повод считать, будто я к тебе что-то испытываю. Полагаю, окажись в тот момент рядом Джейк, я бы получила больше удовольствия и не пряталась потом в комнате весь день, не зная, как бы тактичнее тебе все объяснить.

В глазах Герберта вспыхнула злость. Как бы он ни притворялся хладнокровным и рассудительным, порой вывести его из себя легче легкого. Я напрочь забыла, что сейчас с Гербертом лучше дружить. Хотелось уколоть, да побольнее.

– Думай, как тактичнее объяснить все это Джейку. Иначе придется мне.

– Ты живешь для того, чтобы все разрушать, – усмехнулась я. – Только на этот раз все не так просто. Джейк не поверит тебе, он знает, что между нами было, и знает, что ты собой представляешь. Можешь продолжать унижаться, прикрываясь борьбой за меня, но подумай, как это отразится на твоей репутации в профессиональном сообществе.

Мне бы уйти на этом, остановиться, но я намеревалась сказать еще очень много. И Герберт вряд ли хотел это слушать, а потому резко притянул меня к себе и впился в мои губы поцелуем, не давая шанса ни на вдох, ни на слова протеста.

Поцелуй кончился так же быстро, как и случился, я даже не успела ничего толком понять, а вот Герберт мгновенно взял себя в руки и шагнул к Ким, стоявшей в дверном проеме. Не знаю, увидела ли она нас, но уже нет никакой разницы, все запуталось окончательно.

Я снова лгала. В который раз? Лгала не для того, чтобы защитить сестер или выяснить правду, а чтобы уколоть побольнее за то, что не способна разобраться в самой себе.

– Готова? – спросил Герберт. – Тогда идем. Зови Кайлу, экипаж уже подали.