Руданский прикрыл целлофаном свои «драгоценные» находки, и мы снова пошли в подземелья. Кирилл хотел показать мне что-то ещё, обещая настоящий сюрприз. Я понятия не имел, в чём он мог состоять и от нетерпения сгорал от любопытства.

Оказывается, в первом из двух подземных помещений, где ещё сохранялся хлам, он и держал этот «сюрприз», для маскировки прикрыв его старой мешковиной.

– Смотри!

Он, как фокусник, отдёрнул мешковину. И я увидел… огромный медный поднос.

– Можно взять его в руки?

– Бери, – разрешил Кирилл.

В тёмном подвале его трудно было рассмотреть как следует, поэтому мы вышли на «белый свет». Я держал поднос в руках и искренне дивился Кирилловой находке.

А Руданский пояснил:

– Нашёл я его на глубине пятидесяти сантиметров. Лежал он как раз на том каменном полу, который так удивил тебя. Диаметр подноса, а точнее блюда – около 67 сантиметров. Я измерял… Без сомнения, он принадлежал Шариде. И оставлен здесь в память о ней.

– Без сомнения… – машинально повторил я. Хотя в этот момент мои мысли были далеко. Вспомнился эпизод, когда я представил танец Шариде в этом подвале. И почему-то в её руках увиделся плоский предмет, как две капли воды похожий на поднос, который я держал сейчас в руках. Кстати, что-то подобное привиделось и Руданскому. Но как мы, не обладая способностями экстрасенса, могли предвидеть то, что у Шариде мог быть такой же ритуальный инструмент?

Я поделился своими соображениями с Кириллом. И мы пришли к выводу, что этот поднос энергетически очень сильный. Вот почему мы его и почувствовали. Ещё за неделю до того, как Руданский реально нашёл его под землёй! Какие могли быть теперь сомнения, что мы действительно нашли место, где Шариде танцевала танец дервиша? Не сговариваясь, мы нарекли это подземное помещение «нижним храмом». Ибо прямо над ним располагался его собрат, ранее нам известный как домовая церковь.

Тут же пришла идея восстановить нижний храм в таком достоинстве, в каком он был при Шариде. Я остался на несколько дней в Счастливом и работа закипела.

Мы «пробили» вход от дверного проёма к встроенному ранее колу. И теперь можно было входить в нижний храм, не наклоняя голову. Затем обложили стенки кола и новый проход к нему диким камнем. Получилось достойно.

Сверху по колу пустили дугообразную деревянную лавку, покрасив её в вишнёвый цвет. Больше всего времени ушло на отделку стен этого храма. Надо сказать, что сложены они были из дикого камня, в основном диорита. И когда мы заделали все швы, помещение сразу же преобразилось. Появилось то внутреннее достоинство, к которому мы с Кириллом так стремились.

Мне уже надо было возвращаться в Балаклаву, поэтому я распрощался с Кириллом, пожелав ему закончить оставшиеся работы как можно скорее. Хотя, честно скажу, впервые не хотелось уезжать из Счастливого. Нижний храм так тянул к себе, что, будь моя воля, я бы и спал там. Не знаю, откуда появилась такая привязанность, и с чем она была связана…

Неужели это танец Шариде так заворожил меня? Или это сила обнаруженного Кириллом ритуального подноса подействовала на меня?

Хорошо было бы поделиться своими ощущениями с кем-либо. Прежде всего – с Руданским. Но из-за спешки, а также большой физической занятости по реставрации нижнего храма, я так с ним и не поговорил.

Кирилл позвонил мне дней через десять. Мол, приезжай, когда сможешь, но лучше – побыстрей. Нижний храм полностью готов и его можно вводить в строй, проведя некоторые обряды. Руданский превратился в технолога, который только то и делает, что вводит в строй «долгострой». Конечно, я пообещал приехать. А тут и повод нашёлся подходящий. В ближайшее воскресенье был праздник Троицы, а на следующий день, то есть в понедельник – верующие отмечали день Духа Святого. Трудно подыскать более подходящий момент для того, чтобы возжечь в нижнем храме благодатную свечу.

А Руданский меня снова удивил. Во время моего отсутствия он преобразил и первое помещение подвала. Вынес весь хлам, выровнял пол и убрал всю паутину. Кроме того, вскрыл пропиткой все деревянные части этого помещения и сделал в потолке люк, который вёл теперь в «писательскую» комнату. А из неё – в верхний храм (как мы стали называть домовую церковь, где хранилось зеркало Шариде). Фактически – он соединил воедино обе части (нижнюю и верхнюю) в единый духовный (точнее сказать – энергетический) комплекс. И теперь, находясь в верхнем храме, можно было ощутить сильное вращение не только на уровне ног, но и под потолком.

Когда я вошёл в нижний храм, то просто не узнал его. Он сиял. И этот свет проникал в него сверху. Хотя там был потолок, а над ним – «глухая», без окон, комната верхнего храма. Иллюзию излучения света придавал потолок. Кирилл вместе с Ольгой обтянули его полотном. Точнее – несколькими кусками материи, в которой преобладали тона небесно-голубые и морской волны с отдельными желтоватыми вкраплениями. И потолок сразу же ожил.

Кроме того, Руданский устроил в противоположной от входа стене из камня алтарь. А на его горизонтальной поверхности установил медный поднос Шариде. Медь блестела, отражая свет лампы. Именно она излучала сияние, на которое я обратил сразу же своё внимание. А потолок лишь усиливал его. Молодец Кирилл! А откуда у него взялись такие способности? Ему бы стать реставратором или дизайнером. На этом поприще оно добился бы многого.

– А теперь, – сказал Руданский, – приступим к самому главному…

Он принёс две иконы: Николая II и всей царской семьи и установил их на алтаре. Рядом положил царскую копейку и можжевеловую розетку от царского трона. А затем возжёг несколько свечей, которые установил возле икон. Кроме того, по одной свече он поставил в углах нижнего храма. А также одну, самую большую, в центре коло на небольшой круглый столик, специально спущенный для этой цели в подземелье.

После этого Кирилл выключил свет, и я… провалился в древний мир. Вокруг меня горели свечи, стояла абсолютная тишина, а диоритовые стены создавали иллюзию нереальности происходящего. Отблески от многочисленных огненных языков свечей плавали в безвоздушном пространстве, касаясь меня то слева, то справа. Ничего подобного прежде в своей жизни я не ощущал. Именно – не ощущал, а не своими глазами не видел. Даже не знаю, с чем можно сравнить то состояние, в котором я оказался.

«Царю небесный, утешителю души…» – это Кирилл стал читать молитву Духа Святого. Я забыл добавить: в Счастливое я приехал не на Троицу, а в понедельник, когда, напомню, и отмечается день Духа Святого.

Затем Кирилл читал другие молитвы. Но я почему-то плохо помню всё, что он делал. Сознание моё было полностью затуманено. Я даже не знаю, сколько времени провёл в нижнем храме – десять минут или два часа.

Очнулся я лишь тогда, когда Руданский толкнул меня локтем:

– Пойдём!

– Куда?

– В башню Юпитера, разве ты не понял?

Я послушно вышел из храма. Следом за мной последовали Ольга и Вячеслав. Как они в подземелье оказались – я даже не помню. Вначале-то их не было! Очевидно, подошли попозже, но я их присутствия даже не заметил. Сознание моё по-прежнему где-то блуждало в недрах прошлого.