— И ты прекрасно в нее вписываешься, — сказал я совершенно искренне, любуясь ею.

Неловкую паузу прервала официантка, вежливо предложившая нам меню и воду, зажгла свечи, что сделало атмосферу еще интимней. Вела она себя при этом чересчур вежливо, прятала умиленную улыбку.

Есть ли в этом заведении хоть кто-нибудь, кому Егор не рассказал о нашем приходе?

Марьяна оглядывалась с отрешенным видом. Кажется, больше всего ее вгоняла в краску не помпезная обстановка, а я со своим пожирающим заживо взглядом. Я ничего не мог с собой поделать, она была убийственно красивой.

— А что случилось с твоим братом? Он же не всегда… — прячась за меню, спросила Марьяна. — Ну, вел себя так.

— Спал с кем попало?

— Хотя, можешь не рассказывать, это ведь не мое дело… наверное.

Марьяна одарила меня застенчивой улыбкой, против которой я бы никогда не смог устоять.

— Это долгая история, — я хотел сделать так, чтобы она расслабилась и сразу подумал о… — Может, ты хочешь вина?

— О, нет, нет! — она замотала головой, — я с тех пор ничего не пью.

— От одного бокала с тобой ничего не случится, цветочек, — улыбнулся я, не отрываясь от ее глаз и медленно расширяющихся зрачков. — Максимум, что будет: ты снова с кем-то переспишь. И этим кем-то буду я.

«Снова» — мысленно добавил я.

Марьяна резко повернулась и, вцепившись в рукав проходящей мимо официантки, выпалила:

— Можно мне бокал вина?

Я закусил губы, чтобы подавить смешок, пока Марьяна выясняла свои предпочтения с напитком. Мне чертовски льстило ее желание заняться со мной сексом. Но проблема в том, что я боялся это сделать. Что, если на этом закончится наш «Факультатив»? Мы ведь не обговаривали условия этой сделки. И я совершенно точно не должен делать этого, не рассказав всей правды.

— Я не могу ничего выбрать. — Марьяна повернулась обратно ко мне, закрыла меню и тяжело вздохнула. — Кусок в горло не лезет, и тут все ужасно дорого!

— Тебя не должно это волновать, я плачу.

— Нет, серьезно, шоколадный фондан от шефа за две тысячи?! Ник!

— Хочешь фондан — заказывай.

— Ни за что!

Я повернулся к официантке, которая принесла бокал вина для Марьяны, и быстро проговорил заказ, пока Василевская не успела отреагировать:

— Можно нам шоколадный фондан, ананасовый фреш, утка от шефа и овощи. Десерт можно сразу.

Марьяна следила за мной с необъяснимым выражением лица, она еще ни разу не смотрела на меня с таким интересом. Теперь засмущался я.

— Ананасовый фреш? — в ее глазах сияли смешинки. — Ты же в курсе про расхожий факт о том, что ананас делает со вкусом…

— Тшшш, — я коснулся указательным пальцем своих губ. — Тихо, цветочек, ты слишком громкая.

Она кивнула, отчаянно борясь с желанием засмеяться. Мы переглядывались, улыбаясь как два идиота.

— На самом деле, я просто люблю ананасы, — объяснил я, понимая, что это уже бесполезно.

Марьяна сделала маленький глоток вина, облизала губы, подавшись вперед к столу, и подперла подбородок рукой.

— В общем, Егор, — откашлялся я и поерзал в кресле. Она завела меня совершенно невинным жестом, это клиника! — Два года назад он встречался с девушкой, был влюблен по уши. А потом она залетела.

— Ох, жесть!

— Да… — я отпил воды, все никак не мог унять зуд в штанах. — Егор вроде как собирался принять ответственность, даже кольцо купил. Но Катя сделала аборт и уехала.

— Ого… — она потерла плечи, будто смахивая с них мурашки. — Это ужасно!

— Хуже всего то, что позже выяснилось, что это… наши родители поговорили с ней и дали денег, чтобы она оставила Егора в покое.

Марьяна закрыла рот рукой, сдерживая возглас.

— Он собрал вещи и свалил к дедушке.

— Правильно сделал, — согласилась она.

— А когда я закончил школу, то поехал вслед за ним.

Марьяна некоторое время молчала, обдумывая эту историю, вертела ножку бокала в пальцах. Нам принесли заказ, мы оба наблюдали за действиями официантки и думали каждый о своем. Когда, наконец, остались одни Марьяна сказала:

— Молодец, что поехал за Егором. Ты хороший брат.

— Дело не только в наших с ним отношениях, я давно решил, что хочу поступать в университет, в котором работает дедушка. И домой хотел, обратно в Россию.

— А до этого ты где жил?

— Да так, то там, то здесь… — расплывчато махнул я рукой. — Родители занимаются недвижимостью, в последнее время осели в… кхм, в Дубае.

Марьяна шокировано моргнула, а я почему-то стесненный тем, как она отреагировала на Дубай, решил отвлечься и попробовать ароматное блюдо. Мясо утки было мягкое и сочное, нож разрезал его на куски словно зефир. А вкус был просто невероятным. Нужно отдать должное брату! Хотя я и так знал, что он талантливый. Жаль, что родители этого знать не хотели, не приняли его увлечение кухней всерьез, не поддержали с намерением жениться, много всего пошло не так…

— Хочешь попробовать? — предложил я, когда заметил плотоядный взгляд Марьяны на своих губах.

Она кивнула, я наколол кусочек, макнул в соус и протянул вилку к ее рту. От вида ее зубов, медленно кусающих мясо, языка, поддевшего его с вилки в рот, меня бросило в жар.

— Ням, очень вкусно!

Я закрыл глаза и шумно втянул воздух носом, мысленно обращаясь за помощью ко всем существующим высшим силам.

— А мой десерт будешь? — Марьяну откровенно веселила моя реакция, я понял, что все это время она намеренно дразнила меня.

Я помотал головой, но потом передумал и согласился. От шоколада и мороженного чуть зубы не свело, но я показал «класс», чтобы ее не разочаровывать.

— Не любишь сладкое? — она видела меня насквозь.

— Не особо…

— А я люблю, очень!

Я сделал глоток сока, и ее губы расплылись в ехидной ухмылке:

— Ты пей, пей, ага.

Наш ужин медленно перешел в некое подобие фуд-порно.

— Я тоже много переезжала, — призналась Марьяна, задумчиво ковыряя вилкой в десерте. — Папа работал послом в ООН.

— Ничего себе, это круто! — я был впечатлен.

— Мы почти всю Европу объездили, но в последнее время перебазировались на Восток. Перед тем, как я приехала сюда, мы больше года прожили в Сирии.

Я перестал жевать, ком застрял в горле. Вот где это произошло! Там она и потеряла родителей.

— А мама? — с упавшим сердцем я пытался всеми силами отвлечь ее от боли тех ужасных воспоминаний. — Какая она была?

— О, она была очень творческой личностью! — с блеском в глазах проговорила она. — Фотографировала все подряд, рисовала, писала статьи. И обожала розовый цвет.

Мы смотрели друг на друга. Музыка и гул голосов в ресторане утонули в шуме