Круг знакомых А. Сахарова в 1967 году был очень узким, и он не стремился тогда, а возможно, не имел права его расширять произвольно. Еще весной 1967 года мне передали домашний телефон А. Сахарова и его просьбу о встрече. Сахаров хотел прочесть мою работу о Сталине и сталинизме, которая еще не была завершена. Однако ее машинописный текст я давал читать некоторым писателям и ученым — с просьбой о замечаниях и дополнениях. Я позвонил Сахарову лишь через два-три месяца после повторной просьбы. Знакомство и встречи с ним могли, как мне казалось, усилить внимание «компетентных органов» к моей работе, я этого опасался. Мы встретились на квартире Сахарова в Москве, и я спросил, прослушивается ли его квартира. Он считал это вполне вероятным, но не в целях слежки, а в целях охраны. «Мы проходим по другим ведомствам, которых не интересует история. В нашем доме всегда заперты чердак и подвал». Сахаров сказал, что раньше охрана была постоянной и явной. «Даже в булочную или во двор я не мог выйти без телохранителя». Но по просьбе ученого охрану сняли, хотя он не был уверен, что она не стала просто незаметной. Наша беседа длилась недолго, но через месяц, когда Сахаров прочел мою рукопись, мы встретились снова и разговаривали несколько часов. В ноябре и декабре 1967 года наши встречи были довольно частыми. Несколько раз Сахаров приезжал ко мне на такси. Он брал у меня и читал с большим интересом разные рукописи, статьи и материалы, которые распространялись тогда в самиздате. Эти встречи и беседы зафиксированы органами КГБ. Через 15 лет на одном из заседаний Конституционного суда по «делу КПСС» Сергей Шахрай передал мне копию докладной записки Андропова в ЦК КПСС, в которой говорилось о «близких отношениях, установившихся между Сахаровым и Медведевым». Андропов рекомендовал повлиять на Сахарова через министра среднего машиностроения Ефима Славского и академика Юлия Харитона. Однако эволюцию взглядов и поведения Сахарова уже никто и ничто не могло остановить.

1967 год был «юбилейным». После торжеств по случаю 50-летия Октябрьской революции и Советской власти юбилеи следовали один за другим. В середине декабря отмечалось и 50-летие органов безопасности. Декрет о создании ВЧК был подписан Лениным 7 (20) декабря 1917 года. Этот юбилей чекисты отмечали вначале в своем кругу. Многие из собравшихся говорили между собой и об Андропове. За два дня до торжеств Семен Цвигун отправил на квартиру нового Председателя КГБ ящик азербайджанского коньяка. Но посланца отправила назад вместе с коньяком жена Андропова. Этот факт получил огласку. 20 декабря юбилей органов государственной безопасности отмечался на торжественном заседании в Кремлевском Дворце съездов. Доклад сделал Андропов. Он принимал поздравления и приветствия от многих людей и учреждений и в первую очередь от ЦК КПСС. Брежнев был доволен, Ю. В. Андропов оправдал его ожидания. Никто не думал тогда, что Андропов будет находиться на своем посту еще долгие 15 лет.

Еще осенью 1967 года главным источником беспокойства для советских лидеров стала Чехословакия, которая считалась ранее одним из самых прочных звеньев социалистической системы.

В годы Отечественной войны эмигрантское правительство Чехословакии, возглавляемое Э. Бенешом, сотрудничало с СССР и странами антигитлеровской коалиции. В Чехословакии не устанавливался поэтому оккупационный режим, и отсюда были выведены как американские, так и советские войска. Промышленный потенциал Чехословакии почти не пострадал в годы войны, это была страна с развитой экономикой и прочными демократическими традициями. Армия ЧССР считалась одной из наиболее сильных и дисциплинированных армий в Европе.

Известно, что сталинский террор 1948–1952 годов захватил и Чехословакию. Тысячи граждан страны были арестованы, многие из них умерли в заключении или были казнены. В тюрьмах оказались и такие видные деятели КПЧ, как Йозеф Смрковский, Густав Гусак, Эдвард Гольдштюккер, Владимир Клементис, Мария Швермова. Репрессии проводились с ведома и одобрения президента ЧССР Клемента Готвальда и первого секретаря ЦК КПЧ Рудольфа Сланского. Но в 1951 году сам Сланской и группа его сотрудников оказались осуждены на смерть.

Клемент Готвальд простудился на похоронах Сталина и умер в апреле 1953 года. Положение в стране начало меняться. 1956 год прошел в Чехословакии относительно спокойно. Хотя новый лидер КПЧ Антонин Новотный принимал участие в репрессиях прежних лет, он санкционировал реабилитацию и освобождение почти всех политических заключенных. Отменялись и приговоры суда по делу Сланского. При поддержке Хрущева Новотный стал президентом ЧССР. Но в это же время в составе ЦК, а затем и Президиума ЦК КПЧ появился Александр Дубчек. В политическую деятельность стали включаться и недавние политзаключенные. В то самое время как в Советском Союзе после октябрьского Пленума 1964 года начался консервативный поворот, в Чехословакии набирало силу движение против сталинизма в идеологии и культуре: здесь множились предложения о реформах в политике и экономике. Это движение в противоположных направлениях создавало возможность конфликта, хотя опасность такого хода событий еще не сознавали ни в Москве, ни в Праге.

Информация, которую КГБ получал от своей резидентуры в посольстве Советского Союза в Праге, была не особенно обширной и достаточно односторонней. Органы безопасности СССР не вели систематической разведки и не создавали агентурной сети в социалистических странах Европы, у которых как у членов единого социалистического лагеря не имелось, казалось бы, никаких секретов от своего «старшего брата». Исключением здесь были только Югославия и Албания. Обширная информация о положении дел в странах Восточной Европы поступала через партийные органы, структуры Варшавского Договора и Совета Экономической Взаимопомощи, по обычным дипломатическим каналам и через систему ТАСС. Органы безопасности СССР активно сотрудничали и обменивались опытом с органами безопасности всех стран Варшавского Договора; нередкими были также их совместные операции в западных странах и странах «третьего мира». Юрий Андропов, еще как секретарь ЦК, хорошо знал руководителей ЧССР и КПЧ и внимательно наблюдал за развитием общественно-политической ситуации в этой стране. Однако именно летом 1967 года, когда Андропов занимался делами КГБ, в развитии общественного сознания Чехословакии произошел сдвиг, все значение которого было осознано гораздо позднее. Волна антисталинизма, демократических требований и экономического реформаторства привела к изменению в соотношении сил в руководстве КПЧ. Осенью 1967 года наибольшее влияние в стране обрела группа коммунистов-реформаторов во главе с Александром Дубчеком и Й. Смрковским, возглавившим Федеральное собрание ЧССР. В Словакии наиболее значительной политической фигурой становился Г. Гусак. Брожение внутри партии и общества усилились настолько, что А. Новотный и его ближайшее окружение стали терять контроль.

Еще в июле 1967 года президент ЧССР «жаловался» в Москве на Дубчека и на Гусака. Однако Брежнев прямо сказал Новотному: «То, что делается у вас в стране и в партии, это ваше внутреннее дело — сами и разбирайтесь!» Ответный визит Брежнева в Прагу в декабре не прояснил ситуации. Было очевидно, что Брежнев относится к Новотному с раздражением. Но он также не выразил предпочтения ни одной из других группировок, образовавшихся в партийном руководстве Чехии и Словакии. На обращенный к нему вопрос, кого бы ЦК КПСС рекомендовал на пост главы КПЧ, Брежнев ответил: «Это ваше дело»[87]. Слова Брежнего решили участь Новотного.