Ее противники по-прежнему лежали на полу – все четверо – и не пытались встать. Учитель заулыбался. И тогда все, кто находился в зале, стали подходить ближе. Мужчины и женщины, одинаково загорелые. Лишь цвет их волос говорил о том, что они уроженцы разных стран. Селена приветственно кивнула им, но на ее кивок никто не ответил. Краешком глаза она наблюдала за поверженными. Те молча встали, убрали оружие и удалились в тень колонн. Селена искренне надеялась, что они восприняли это как учебный поединок и не питали к ней никакой злости.

Ждать ли новых проверок, Селена не знала и на всякий случай следила за сумраком, окружавшим колонны. Невдалеке от себя она заметила девушку, внимательно наблюдавшую за ней. Их глаза встретились, и девушка заговорщически улыбнулась. Селена старалась не выдавать своего любопытства, хотя незнакомка сразу ее заинтересовала. У девушки были рыжие волосы и глаза красно-коричневого цвета. Такие глаза Селена видела впервые, но даже не они поразили ее. Доспехи – вот что сразу же привлекло внимание Селены. Изящные настолько, что в них вряд ли можно было сражаться, но бесподобно красивые. Таких доспехов Селена тоже ни разу не видела.

Правый наплечный щиток был выполнен в виде волчьей головы с оскаленной пастью. Шлем, который девушка держала под мышкой, изображал фигуру волка, чей изгиб спины приходился на носовую щель. Эфес меча с широким лезвием тоже был в форме волчьей головы. На ком-то другом такие доспехи выглядели бы немногим лучше, нежели шутовской балахон, но на этой девушке… В ней было что-то невинно мальчишеское, резко выделявшее ее среди прочих обитателей крепости.

Если Селена обливалась по́том в матерчатом халате, каково же было этой девчонке таскать на себе такой панцирь?

Учитель похлопал Селену по плечу, затем жестом подозвал к себе обладательницу снаряжения. Нет, не для нового поединка. Приглашение выглядело вполне дружеским. Металл доспехов слегка звякнул, хотя ноги девушки, обутые в сапоги, двигались почти бесшумно.

Мастер несколькими жестами показал девушке, что от нее требуется. Она низко поклонилась и снова улыбнулась своей озорной улыбкой.

– Меня зовут Ансель, – представилась она с едва заметным акцентом. – Пока ты здесь, будешь жить в моей комнате.

Покрытые мозолями и шрамами пальцы Учителя произвели еще несколько жестов. Ансель кивнула.

– Долго ли ты собираешься у нас пробыть?

Селена едва удержалась, чтобы не нахмуриться. Вопрос был задан слишком в лоб.

– Месяц, – буркнула она, но тут же спохватилась и поклонилась Учителю. – Если, конечно, вы позволите.

Месяц пути сюда, месяц здесь и месяц обратного пути. В Рафтхол она вернется только к осени.

Учитель слегка кивнул и, вернувшись на возвышение, расположился среди подушек.

– Он позволяет тебе остаться, – прошептала Ансель и тронула Селену за плечо.

Значит, не все ассасины исполняли обет молчания. И не все воздерживались от самовольных прикосновений к другому человеку. Аробинн не потерпел бы такой вольности.

– Твоя учеба начнется завтра, – по-прежнему шепотом добавила Ансель. – На рассвете.

Учитель погрузился в подушки. Напряжение спа́ло, и у Селены слегка подкашивались ноги. Из слов Аробинна явствовало: убедить Немого Учителя заниматься с нею – задача почти невыполнимая. Мерзавец! Загнал ее в пустыню, чтобы добавить страданий?

Селена вновь поклонилась Учителю, чувствуя, что тот следит за каждым ее движением.

– Благодарю вас, Немой Учитель.

Он слегка махнул рукой, позволяя ей удалиться.

– Идем, – беря ее за локоть, сказала Ансель.

Солнце делало ее волосы огненно-рыжими.

– Думаю, тебе больше всего сейчас хочется вымыться. Мне бы точно хотелось.

Ансель улыбнулась, и веснушки на ее носу и щеках смешно задвигались.

– Да, – призналась Селена, не переставая удивляться странным доспехам Ансель. – Я уже которую неделю мечтаю об этом.

Ансель вела ее по длинным жарким коридорам. Селена не привыкла ходить безоружной, да еще в незнакомом месте. Но караульные еще при входе отобрали ее любимые длинные охотничьи ножи, меч и даже заплечный мешок. В случае чего оставалось рассчитывать на собственные руки. Трудно сказать, чувствовала ли это Ансель. Может, и так, но виду не подавала. Новая спутница Селены шла, беспечно размахивая руками, словно на ней были не причудливые доспехи, а легкое платье.

Селена рассчитывала, что будет жить одна. Пусть в крошечной комнатушке, но одна. Несколько дней, проведенных бок о бок с Саэмом, не в счет. Саэма она давно и хорошо знала. Но прожить целый месяц рядом с совершенно незнакомым человеком? Селена украдкой поглядывала на Ансель. Та была немного выше ее, но лишь немного. Все остальное скрывалось под металлом доспехов. Селене было привычнее мужское общество, хотя нельзя сказать, что Аробинн полностью лишал ее женской компании. Он частенько устраивал празднества, приглашая куртизанок, а иногда брал этих девиц в театр. Но куртизанок Селена всерьез не воспринимала. В Гильдии ассасинов она была единственной женщиной. А здесь, помимо Ансель, женщин было ничуть не меньше, чем мужчин. В Башне ассасинов все безошибочно знали, кто она такая. В крепости Молчаливых ассасинов она была одной из многих.

А вдруг та же Ансель ничуть не уступает ей и в чем-то даже превосходит? Эта мысль испортила Селене настроение.

– Значит, ты и есть Селена Сардотин? – нарушила молчание Ансель.

– Ты сама слышала, кто я.

Ансель пожала плечами, насколько это позволяли доспехи.

– Я думала, ты… внушительнее, что ли, – простодушно призналась она.

– Прошу прощения, что не дотянула до твоих представлений, – съязвила Селена.

Они поднялись по короткой лестнице и попали в другой, не менее длинный коридор. Двери комнат были открыты, и в каждой, гремя ведрами и орудуя швабрами, наводили порядок дети. Самому младшему было лет восемь, а самому старшему – не больше двенадцати.

– Послушники, – сказала Ансель, отвечая на молчаливый вопрос Селены. – Обучение здесь начинается с уборки комнат старших. Так ребятня учится ответственности и смирению. Или чему-то подобному.

Ансель подмигнула мальчишке, зачарованно глазевшему на нее. Еще несколько детей проводили ее восторженными взглядами. Должно быть, Ансель пользовалась здесь уважением. На Селену никто и внимания не обратил, и она тут же убедила себя, что это к лучшему. Внимание разной мелюзги ей ни к чему.

– А ты в каком возрасте сюда попала? – спросила она у Ансель.

Чем больше она разузнает об этой рыжеволосой, тем лучше.

– Мне тогда уже исполнилось тринадцать, и участь послушницы меня миновала.

– И сколько же тебе сейчас?

– Попыталась угадать и не получилось? – засмеялась Ансель.

– Просто спросила, – соврала Селена.