я, чёрт подери, не хотел. Единственной женщиной после смерти Насти, пробудившей во мне чувства, стала Вика. Да что там Настя! До Вики я понятия не имел, что такое страсть и любовь. Их не перешибла даже ненависть.

Прежде, чем зайти в детскую, усмирил ярость. Ни к чему пугать их.

— Папа Захар! — первая подорвалась Инга. — У вас с мамой уже кончилось путешествие?

— Да.

— Тогда это не путешествие.

— Почему не путешествие?

— Потому что путешествие — это долго. Это точно должен пройти день, а потом ещё ночь, и не один раз. А вы уехали только сегодня.

В логике отказать ей было трудно. Игнат поднялся с пола. Повсюду были раскиданы игрушки, но не куклы с машинками, а собачьи мячики. Подобранный Йорк сидел тут же и не сводил с меня тёмных глаз.

— А где мама Вика, пап? — спросил сын. — Почему она не пришла?

Инга вопрошающе уставилась на меня, задрав голову. Её длинные, ниже талии волосы были распущены и рассыпались по плечам. Не имея отношения к моей жене, она была до безумия на неё похожа. Каждым поворотом головы, лукавыми искорками в глазах, упрямо вздёрнутым подбородком. И даже кофта на ней была такой же, как на Вике сегодня.

— Она заболела.

— Заболела?

Инга шумно, со звуком вдохнула. Как будто была потрясена. Что там Вика несла про шесть лет? Что я у неё шесть лет отнял?

Подал руку дочери. Она протянула мне свою, и я сжал её маленькую ладонь.

Мы вместе дошли до Игната и присел на пол. Собака осторожно обнюхала меня и села рядом, повиливая хвостом.

— Папа Захар, погладь её, — распорядилась дочь. — Её надо гладить, тогда она будет тебя любить. Ты же маму гладишь по коленкам, потому что любишь.

— Да, — Игнат присел к нам и погладил псину. От макушки до хвоста. Она ткнулась ему в руку с тихим визгом, принялась ласкаться, а хвост задрыгался из стороны в сторону.

— Вот, — сказал сын. — Если ты будешь гладить Бусю, она тебя тоже будет любить. Попробуй.

Любовь шавки на хрен мне не сдалась. И всё-таки я сделал, как хотел сын. Шерсть была шелковистая, и я неожиданно для себя понял, что успокаиваюсь. Дети смотрели на меня, словно вот-вот должно было произойти чудо, собака выглядела так, что я засомневался, не сделает ли она от ужаса лужу. Но когда я несколько раз провёл по её спинке, она неожиданно легла и перевернулась вверх животом, подставив его мне.

Инга и Игнат засмеялись в один голос, собака задрыгала лапами.

Но дочь быстро перестала смеяться.

— Папа, а мама очень заболела? Когда можно будет к ней прийти? Когда я болею, она мне всегда делает молоко с мёдом, а ей кто сделает?

— Я что-нибудь придумаю.

Притянул дочь и посадил к себе на колени. Обнял одной рукой. Она прильнула ко мне, как замёрзшая птичка. Сын подвинулся ближе сам.

— Так хорошо, что ты теперь у меня есть, — вздохнула дочь. — У нас теперь правильная семья.

— А раньше что, неправильная была?

Инга замотала головой, и её волосы щекотнули шею. Запах шампуня стал сильнее, и я с наслаждением вдохнул его. Совсем непохожий на запах Вики, он всё равно был его составляющей.

Эта женщина стала моим проклятьем. В первую же встречу я должен был понять, что к добру это не приведёт.

Дочь опять вздохнула и привалилась ко мне.

— Пап, а мама Вика и Инга теперь не уедут? — спросил Игнат.

— Не уедет твоя Инга, не переживай.

* * *

Через десять минут в детскую пришла Алёна и начала готовить детей ко сну. Перед тем, как уйти, я по очереди погладил их по голове и, уже уходя, вспомнил о собаке. Она вертелась под ногами. Поднял её и посмотрел в глазёнки. Если гладят — любят. Мрачно усмехнулся. Мало я, видимо, гладил Вику. Нужно было лучше. Предательница. Всё, что угодно простил бы ей, но не предательство. Два раза она сделала из меня осла, и насчёт первого я было поверил ей. Не знала она о покушении. Сука. Лживая красивая сука. Я хотел получить от неё сына, а в итоге… Посмотрел на Ингу. В итоге отдал ей свою дочь.

7 лет назад

Захар

О беременности Вики мне доложили через месяц после того, как я получил пулю. Её взгляд в момент, когда в меня вошёл свинец, буду помнить до конца своих дней: прямой, с надменностью. Она стояла у старой сосны и смотрела в упор. Хотела, чтобы я сдох? Я удовлетворил её желание. Пока приходил в себя в больничной палате, думал, что сделаю и с ней, и с Королёвым, но по итогу решил, что нужно подождать. Дождался.

Святослав выложил передо мной копию медицинской карточки. Я читал долго и внимательно, а как закончил, хмыкнул.

— Установить за ней постоянное наблюдение, — приказал Святославу. — Докладывать мне обо всём.

— Что вы собираетесь делать?

Рана ныла. Через полчаса мне предстояла очередная перевязка. Что я собираюсь делать? Суррогатная мать вынашивала мне двойню. Вика тоже была беременна двойней.

— В доме хватит места на четверых детей.

— Вы хотите забрать их?

— Да. — Упёрся в Святослава взглядом. — Но сейчас ей знать об этом не нужно. Сделай так, чтобы у неё было лучшее медицинское обслуживание. Купи весь больничный персонал, если потребуется. Пусть вокруг неё ходят на задних лапках. Но только до момента, когда дети не появятся на свет. После этого их должны сразу забрать.

— Я вас понял. И всё-таки, не находите, что это жестоко?

— Нет. Она это заслужила.

Глава 17.2

Вика

Я сдалась. Бить по закрытой двери было всё равно что стучаться в стену, но я до последнего надеялась, что Захар вернётся. Нет. Мне стоило понимать это с самого начала — он не тот, против кого я могу пойти, даже если на кону стоит целый мир. Да что там мир, судьба моих детей и моя собственная.

Сидя на полу у двери, я постепенно угасала. Сил не осталось ни на слёзы, ни на то, чтобы встать и умыться. Последние слова Захара не давали покоя. Что значит, я не мать Инги?! Что он может отобрать её у меня в любой момент, как отобрал сына?!

Показалось, что в коридоре кто-то есть. Мгновенно я застучала по двери и как могла громко позвала:

— Захар!

Голос сипел, а удары были слабыми.

— Захар, — позвала на дрожащем выдохе, но сама едва услышала.

Я ошиблась — в коридоре никого не