Праснышская (Наревская) операция

Насколько можно судить, Праснышская операция рассматривалась германским командованием как центральное сражение летнего периода 1915 года. Планировалось что-то вроде нового Горлицкого прорыва: ударная армия наступает на широком фронте, пользуясь относительным преимуществом в живой силе (177 тысяч человек против 144 тысяч) и почти абсолютным — в артиллерии (1256 орудий против 377).

Но, как уже говорилось, значение Наревского направления было очевидно для обеих сторон, поэтому оперативной внезапности не было. Во время Горлицкого прорыва русские войска были связаны Карпатами и Карпатским наступлением, поэтому сильный удар противника нарушил устойчивость всего фронта. В Праснышской операции 1-я и 12-я русские армии могли маневрировать достаточно свободно, к тому же опираясь на реки Нарев и Бобр, а также на сильные крепости Новогеоргиевск и Осовец.

Появление на фронте Радко-Дмитриева новой очень сильной германской армии русская Ставка вскрыла только после начала германского наступления, таким образом, удар между Тарновым и Горлице оказался неожиданным не только по месту и времени, но и по задействованным силам и их группировке. Под Праснышем армия Гальвица действовала известными противнику частями на очевидном направлении. Да и сам удар был гораздо слабее: одна армия вместо трех, причем корпуса Гальвица уступали по своим возможностям 10-му армейскому корпусу и, конечно, гвардейскому корпусу.

Наступление началось в 5.30 13 июля сильной артиллерийской подготовкой, которой 1-я армия не могла ничего противопоставить.

Немцы, разумеется, одержали победу. Они захватили Прасныш, продвинулись за 6 дней на 30–35 километ ров, подошли к Нареву, потеряли 10 000 человек против 40 000 русских, но преодолеть реку им так и не удалось.

Командование Восточного фронта приказало Гальвицу форсировать Нарев во чтобы то ни стало, но усилить 12-ю армию смогли лишь отдельные части 8-й (остальные сосредотачивались на севере для наступления в Курляндии). Немцам удалось оттеснить русские войска за Нарев и создать плацдармы на южном берегу реки, но о быстром наступлении с этих плацдармов на Седлец не могло быть и речи. Впрочем, точно так же не могло быть речи и об удержании в этих условиях левобережной Вислы, и 2 августа М. Алексеев получил разрешение на эвакуацию Варшавы. 4–5 августа русские войска отошли за реку, а 7-го окончательно оставили Польский балкон, борьба за который продолжалась 11 месяцев.

Падение крепостей

Уже 22 июля германские войска переправились через Вислу севернее Ивангорода, 4 августа Варшава и Ивангород были оставлены.

«…Я смотрел, как в два часа дня начались, один за другим, взрывы фортов, — вспоминал генерал Шварц. — Потом над цитаделью поднялся маленький столб дыма, за ним такой же столб дыма над Демблином, над станцией, над Иреной, над казармами крепостной артиллерии, над Деловым Двором инженеров… Постепенно эти столбы росли, чернели, расходились в стороны. Потом два столба соединились в один, к ним присоединился третий. Вот уже не видны дома в Ирене, вот исчезли деревья на дороге, ведущей от станции в цитадель. Потом все заволокло одним громадным черным облаком… и все исчезло… в дыму ли или в слезах… Ивангорода не стало…»[64]

Русская армия уходила из Польши, эвакуируя города и взрывая укрепления. Только крепости Новогеоргиевск, Осовец, Ковно, Гродно и Брест-Литовск должны были, по замыслу Главнокомандующего, держаться до последней возможности.

17 августа пала крепость Ковно, комендант которой за сутки до падения крепости, не исчерпав возможностей сопротивления, бежал от своих войск. Это было тяжелой катастрофой, резко осложнившей обстановку на фронте и давшей немцам возможность провести Виленскую операцию «со всеми удобствами». Огромные запасы военного снаряжения (даже в условиях снарядного голода крепости снабжались средствами обороны неукоснительно) достались противнику.

В Ковно немцы взяли 20 000 пленных и 450 орудий.

Уже через три дня эту трагедию затмило падение Новогеоргиевска.

Хотя принято считать, что русские крепости Восточного фронта были «совсем устаревшими», к Новогеоргиевску это никак не относится. По мнению ряда специалистов, этот крепостной район площадью свыше 200 кв. км, был укреплен лучше, чем Бельфор или Верден, не говоря уже о Льеже. Новые укрепления (33 железобетонных форта) выдерживали попадания 420-мм снарядов. Само собой разумеется, работы по модернизации крепости закончены не были (у меня сложилось впечатление, что из всех крепостей Первой мировой «вполне завершенным» считался только Мец), тем не менее, Новогеоргиевск рассматривался, как готовый к обороне в условиях современной войны.

В составе гарнизона было четыре дивизии: 114-я, 119-я, 48-я, 63-я, две последние из состава Юго-Западного фронта, участвовали в Горлицком сражении, всего 64 батальона и около 1500 крепостных орудий.

Осаду Новогеоргиевска немцы возложили на осадную армию «Модлин» Г. Безелера в составе 45 ландверных батальонов при 84 тяжелых орудиях (14-я дивизия ландвера, пехотный корпус Дикхута, резервная бригада фон Пфейля, 210-я и 169-я бригады ландвера). Г. Безелер имел в меру удачный опыт осады Антверпена[65]. Осадная армия медленно стягивалась к Новогеоргиевску. Русские войска отходили, постепенно накапливаясь в крепости. 10 августа было замкнуто кольцо окружения. Начался обстрел крепости из тяжелых орудий.

Утром 16 августа Г. Безелер приказал взять крепость ускоренной атакой, причем план атаки был очевиден: немцы атаковали вдоль железнодорожной ветки, по которой они подвозили тяжелые орудия и боеприпасы к ним. Имея общее превосходство в силах, обороняющаяся сторона могла опровергнуть такую постановку наступления самыми различными способами, но гарнизон крепости вел себя совершенно инертно и помешать противнику даже не пытался. Германский же ландвер проявил в ходе трехдневных боев чудеса храбрости и воинского умения, захватив два форта из тридцати трех. Сил на большее у вымотанной пехоты уже не было.

А дальше начинается какое-то безумие. Противнику сдается без боя, даже без видимости сопротивления, пять