они смертельны. Так погиб Ард-Гален, и огонь пожрал его травы, и стал он выжженной пустошью, покрытой удушающей пылью, бесплодной и голой. (…) Так началась четвертая из великих битв — Дагор Браголлах, Битва Внезапного Пламени.

Впереди этого огня шел Глаурунг Золотой, пращур драконов, во всей своей мощи, а за ним следовали балроги, и по их следам катились волны орков, и было их больше, чем доселе видели или могли представить себе нольдоры. Все эти силы обрушились на укрепления нольдоров и прорвали осаду Ангбада…»

Д. Р. Р. Толкиен «Сильмариллион»

Бои на Наревском направлении продолжаются до конца марта. Определенной оперативной цели они не преследуют. Н.Рузский хочет занять выгодные позиции для очередного наступления против Восточной Пруссии, но это требует значительного усиления войск фронта и преодоления снарядного голода. Ставка же, обрадованная падением Перемышля, надеется на прорыв в Венгрию и продолжает Карпатскую операцию. От Северо-Западного фронта она требует прочного удержания позиций на российской территории[51]. Оперативное напряжение на севере постепенно ослабевает, стороны переходят к обороне. Н. Рузский оценивает общую ситуацию на ТВД как крайне опасную, но не находит в этом понимания у Верховного Главнокомандующего.

26 марта Н. Рузский подает в отставку «по состоянию своего здоровья, вследствие крайнего переутомления, выражающегося общим ослаблением организма». Отставка была принята в тот же день, командующим Северо-Западным фронтом назначен бывший начальник штаба Юго-Западного фронта генерал М. Алексеев.

Оперативная обстановка к концу апреля 1915 года

В послевоенной германской историографии «Сражение у Мазурских озер» подается как полная победа немецкого оружия. Думаю, весной 1915 года Э. Людендорф оценивал ситуацию иначе: достигнут впечатляющий оперативно-тактический успех, но без должного стратегического результата. Соотношение потерь с учетом Праснышской операции не впечатляет. В целом сражение оправдало расход сил, но не времени.

Время работает против Центральных держав.

Время работает против Э. Людендорфа как настойчивого проводника «восточной линии». Решающий успех на русском фронте должен быть достигнут в 1915 году пока на Западном фронте еще удается поддерживать позиционное равновесие.

К концу апреля обстановка на востоке остается сложной для обеих сторон.

По-прежнему «скелет» позиции образуют Карпатские горы, речная система Вислы, Летценские укрепления и опорные крепости Кенигсберг, Торн, Краков, Познань и Бреславль. Русские войска вытеснены из Восточной Пруссии, но продолжают угрожать ей.

Для обеих сторон особое значение имеет линия Нарева.

Русские войска, опираясь на эту реку, могут организовать наступление на Млаву или даже на Торн силами 1-й армии, прикрываясь с фланга 12-й армией и сковывая противника силами 10-й армии. В свою очередь, армейская группа Гальвица может нанести удар на юг или юго-запад, на Седлец или Брест-Литовск. Ее прикроет 8-я армия, в то время как 10-я будет сдерживать русских на Немане.

К концу апреля русское наступление кажется маловероятным — ввиду острого снарядного голода, позиции Ставки и намерений нового командующего Северо-Западным фронтом. А вот немцы полны решимости «переиграть» Праснышскую операцию и продвинуться к югу. Такое продвижение в лучшем для русских варианте приведет к падению Варшавы и отводу войск на правый берег Вислы, в худшем — к окружению 5-й и 2-й русских армий.

Эти армии все еще выдвинуты на запад, скорее прикрывая Варшаву от 9-й германской армии, чем нацеливаясь на Лодзь.

В сложившихся условиях возрастает роль русских крепостей между Вислой и Неманом — Новогеоргиевска, Осовца, Гродно.

Условная линия Бреславль — Брест-Литовск делит театр военных действий на два сектора: «германский» и «австрийский». К северу от этой линии расположены 9-я, 8-я и 10-я германские армии, а также группа Гальвица, которая позднее станет 12-й армией. Этим войскам противостоит Северо-Западный фронт. К югу от разграничительной линии против Юго-Западного фронта развернуты 1-я, 4-я, 3-я, 2-я, 5-я австро-венгерские армии. Австрийские войска армированы германскими частями — ландверным корпусом Р. Войрша[52] и Южной армией.

В «австрийском» секторе особую роль играет крепость Краков.

Для русского командования опасны оба наступления, опирающие на этот крепостной район: против 4-й армии на фронте Кельце — Сандомир и далее — на Ивангород, а также против 3-й армии на участке Транов — Горлице и далее — к Перемышлю.

Австрийское командование за этот участок особенно не опасается, правильно полагая, что у русских нет ни сил, ни времени осаждать Краков. Зато к югу, на фронте 3-й и 2-й австро-венгерских армий, русские войска глубоко проникли в Карпаты, захватили ключевые перевалы и угрожают прорывом в Венгрию.

Здесь следует заметить, что если в январе Карпатская операция русских войск была явно ошибочным решением, то к концу апреля ситуация изменилась.

Прежде всего, после зимнего сражения у Мазурских озер стало понятно, что серьезное наступление Северо-Западного фронта против Восточной Пруссии невозможно до преодоления снарядного голода. В январе имело смысл искать стратегическое решение на севере, в апреле — уже нет.

Далее резко ухудшилось внутреннее и внешнее положение Австро-Венгрии. Весной 1915 года дунайской монархии угрожало «кольцо фронтов» — против нее могла выступить не только Италия, но и — в случае выхода русских войск на Венгерскую равнину — Румыния. Трудно судить апостериори, привело бы это к распаду Австро-Венгрии с последующей капитуляцией отдельных ее обломков (скорее всего, нет), однако, в тот момент для России это был единственный и последний шанс победоносно окончить войну, заключить мир «лучше довоенного» и получить ресурсы для индустриализации. Шанс, конечно, вполне фантастический, но трудно обвинять Ставку в желании его испытать[53].

Неопределенная позиция Румынии определяла для австрийцев слабость южного фланга (линии Днестра). Но и для русских этот район был слабостью и «особой точкой»: продвижение противника за Днестр создавало угрозу Львову.

В целом начертание линии фронта предоставляло определенные шансы обеим сторонам, но у австро-немецкого командования была принципиальная возможность действовать по сходящимся направлениям, пользуясь преимуществами охватывающего положения. Русское же руководство не могло использовать выгоду операций по внутренним линиям: во-первых, из-за особенностей начертания дорожной сети; во-вторых, из-за некоторой тяжеловесности русской армии, проигрывающей в темповой игре