Не знаю, чем они собирались заняться в этой комнате, где мягкая мебель была представлена тем единственным пресловутым пуфиком, но в тот момент, когда я вышла на свет божий, Алевтина, сидя на пуфике, пыталась расстегнуть Аркадию брюки. Ей это почти удалось, но, увы, я нарушила их романтические планы!

— Привет, молодожены! — сказала я как ни в чем не бывало, подошла к столику, взяла с него свой флакончик-видеокамеру и положила к себе в сумку.

— Женя? — удивился Аркадий, торопливо застегивая то, что уже успела расстегнуть его страстная партнерша.

— Потрудитесь объяснить, милочка, что вы здесь делали? — процедила Алевтина.

— Да знаете, работать с вами я закончила, новых заказов нет, вот и решила на старости лет попробовать себя в частном сыске! — ответила я. — И, по-моему, мой дебют весьма успешен!

— Вы все слышали? — задала мне довольно глупый вопрос Алевтина.

— Разумеется! И получила массу удовольствия в процессе прослушивания! Столько всего нового узнала!

— Аркадий, держи дверь! — железным голосом процедила Алевтина.

— И что же вы со мной сделаете? — усмехнулась я. — Утопить здесь меня негде. Отравить — нечем.

Кстати, Алевтина Павловна, я так и не поняла, зачем вам понадобился цианид в вашем снотворном?

— А чтобы такие дуры, как ты, подумали, что мой муж решил меня отравить, но пошел пьяный купаться и утонул! Только ты об этом никому не расскажешь!

— Аля! Мне кажется, что у нас ничего не выйдет! — пробормотал Аркадий.

— Заткнись! — резко оборвала его Алевтина.

— Он прав! У вас ведь действительно ничего не выйдет! — сказала я и спокойно пошла к двери.

Аркадий покорно отошел в сторону, пропуская меня. При этом он как-то виновато улыбнулся.

— И еще один момент! — спросила я уже у него. — Пока я спала, там, в доме, это ты прошел мимо меня и поднялся наверх, где подсыпал яд в снотворное. Так?

— Так! — вздохнул он. — Но ведь я никого не собирался отравить! Это была просто маскировка.

— Это я поняла, но только ты прежде всего отравил себя. Точнее, заразился половым путем!

Бойтесь опасных связей, молодой человек!

— Не понял? — удивился Аркадий.

В это время Алевтина с диким криком бросилась на меня, пытаясь в чисто женской манере наманикюренными ногтями вцепиться мне в лицо.

Схватив ее за руки, я резко их вывернула, потом развернула Алевтину к себе спиной и поставила на колени. Она снова закричала, теперь уже от боли, и, упав на пол, начала биться в истерике:

— Ненавижу! Всех ненавижу Гомика этого ненавижу! Господи, какие все вокруг сволочи!

— Теперь понял? — спросила я у Аркадия. — Подлость — штука заразная!

Я вышла в коридор, оставив подавленного Аркашу наедине с его нервной пассией. Впрочем, их уединение продлилось недолго. Привлеченный шумом, из своего кабинета вышел Георгий Михайлович Скоробогатов.

— Женя! Что случилось? — опять эта фраза. Наверное, это никогда не кончится!

— У вашей жены пятиминутка ненависти, — ответила я и направилась к лестнице.

— У моей жены? Она здесь? — растерянно пробормотал мне вслед Скоробогатов.

Я ничего не ответила. Честно говоря, Георгий Михайлович был здесь единственным человеком, к которому у меня еще сохранилась хоть какая-то капля симпатии, несмотря на его нестандартную сексуальную ориентацию и некоторую неразборчивость в выборе партнеров. Впрочем, нет — вот еще один. Точнее, одна!

На стульчике у выхода сидела и вязала та самая старушка, с которой я встретилась в первый день моей работы на Скоробогатовых.

— Ну что? Обвыклась, дочка? — При виде меня старушка приветливо улыбнулась.

— Обвыклась! — ответила я. — Хотя трудно ко всему здесь привыкнуть!

— Да что ж ты хочешь! Театр все-таки! — многозначительно произнесла она. — Зато люди у нас тут какие!

— Да уж! — согласилась я. — Люди у вас тут еще те!

И вышла на свежий воздух.

* * *

На улице я первым делом достала свой телефон и набрала номер Лисовского.

— Привет! — сказала я.

— Женька! — обрадовался он. — Где сегодня ужинаем?

— Я по делу!

— Да ну тебя! — разочарованно пробурчал Сергей.

— Как у тебя дела с Кремлевым?

— Никак! Дело тупиковое. Он все отрицает, говорит, что написал только две записки, первые, которые были самыми безобидными. А улик вообще нет! Даже тело этого Трофимыча нам так и не удалось найти! Будто и вправду его русалки уволокли!

— Что ты мне дашь за очень хорошую, надежную улику?

— Надежную? — засомневался Лисовский.

— Надежнее некуда!

— Ну… — задумался Сергей. — А что за улика?

— Нет, вначале назови свою цену!

— С меня красивый ужин при свечах!

— Ну разве это справедливый обмен? Нет, я хочу чего-то более существенного!

— Тогда это будет ужин, который я сам приготовлю! Идет?

— Ну, допустим. Где и когда?

— Сегодня вечером у меня дома…

— Я подумаю над вашим предложением! — сказала я. — Видеомагнитофон у тебя, надеюсь, работает?

— Ты что это, решила приобщить меня к своей видеомании?

— Ну.., в какой-то степени!

— Работает… — сказал Лисовский.

— Тогда сегодня в семь я у тебя. Успеешь ужин приготовить?

— Имей совесть, я же не ракета! В восемь!

— Хорошо! Жди!

— Улику не забудь! — успел крикнуть в трубку Лисовский, пока я не дала отбой.

Кстати, насчет видеомании! Я вдруг вспомнила, что дома меня вот уже неделю ждет новая кассета с очередным тарантиновским шедевром. Что ж, до вечера у меня еще масса времени! Можно, лежа на диване, устроить приятный просмотр с одновременным поглощением пива.

* * *

Вечером, ровно в восемь часов, мой изящный пальчик надавил кнопку звонка рядом с дверью квартиры Лисовского. Мне пришлось подождать некоторое время, пока я услышала за дверью приближающиеся торопливые шаги. Потом дверь открылась, и моему взору предстал Сергей в фартуке с растрепанной шевелюрой и кухонным полотенцем в руках.

— Ой! — воскликнул он, увидев меня. — Это ты?

А что, уже восемь?

— А ты думал, сколько?

— Извини, я совсем закрутился на кухне!

— И что ожидает меня сегодня?