Ромашка плавно затормозил возле одного из сверкающих евроремонтом зданий. Отсюда открывался великолепный вид на Гошкин барак. Я уже распахнула было дверь, чтобы выйти, подышать воздухом и размять затекшие члены, как на меня обрушилась грозная команда:

— Сидеть!

Я шлепнулась обратно и замерла. Странно, но страшная клятва совершенно выскочила у меня из головы, и если бы Ромка так вежливо не напомнил о ней... Впрочем, великим людям свойственна рассеянность!

— Я пошел, а ты... — он еще раз продемонстрировал свой кулак.

— Да ладно, ладно. Я помню, — отмахнулась я от этого предмета.

Алексеев ушел, а я осталась в машине, не имея возможности ничего узнать из первых рук. От нечего делать, я принялась рассматривать таблички, понавешанные на новом старом здании: ОАО, ООО, АОЗТ и какая-то странная фамилия П. Боюл. Я такой и не слышала!

Мой организм начал проявлять беспокойство и посылать совершенно недвусмысленные сигналы, что пора бы уже и избавить его от лишней жидкости, скопившейся в нем. Я огляделась в поисках туалета. Увы! Тогда в голову пришла простая и гениальная, с моей точки зрения, идея: надо зайти к этому самому П. Боюлу. Что я и сделала. Милая секретарша этого господина понимающе улыбнулась и протянула ключи от заветной кабинки. Разобравшись с организмом, я с облегчением распахнула дверь туалета. И тут же захлопнула ее снова! По коридору, в сопровождении охранников, вышагивал Мулла! А если он тоже решит зайти по нужде? Пошлет своих ребятишек проверить, а не засел ли враг в туалете? Тут-то меня и повяжут. Нет, прав был Ромочка, надо было в машине оставаться! Подумаешь, сиденья! Их высушить можно! Что такое сиденья по сравнению с моей молодой и цветущей жизнью! Мысленно перекрестившись, я приоткрыла дверь: никого! Бесплотной тенью я проскользнула к выходу, оставив ключ в замке, и через секунду уже сидела в салоне автомобиля. И вовремя: из подъезда выходил Алексеев.

— Нету Рыжова дома, — повернув ключ в замке зажигания, сказал он. Решив хоть немного облегчить жизнь соседу, я предложила:

— Давай я за руль сяду?

— С чего бы это? — подозрительно прищурился Ромашка.

— Ну, ты отдохнешь, расслабишься... Тем более машин мало, да и давить некого.

— Пожалела хозяйка порося... — проворчал Ромка, но притормозил.

Мы поменялись местами. Не могу сказать, что я уж очень плохой водитель. Теперь я хоть не боюсь машины и чувствую ее размеры. Раньше мне все время казалось, что дорога почему-то слишком узкая, что окружающие совершенно не умеют ездить и что знаки на дороге совершенно непонятные. Особенно раздражали меня «КамАЗы». Но, благодаря почти ежедневной практике, Славкина «БМВ» стала для меня добрым другом. Мое ухо чутко улавливало любые посторонние шумы в двигателе или где-нибудь еще. Работу каждого механизма я ощущала всеми своими внутренними органами. Кроме того, мне неожиданно понравилось ковыряться в железных внутренностях автомобиля. Нашей «козочке», как любовно я окрестила неожиданно приобретенное транспортное средство, пришлись по душе женские руки. Она благодарно откликалась на каждое мое прикосновение. Справедливости ради замечу, что немцы — народ дотошный и привыкли все делать на совесть. И я с удовольствием «рулила», а Ромка вертел головой на соседнем сиденье.

— Странно! — неожиданно произнес Алексеев.

— Чего ты, Ром? — за рулем я всегда нахожусь в прекрасном расположении духа, поэтому ехидничать не стала.

— Сзади какой-то «Форд» тащится. Кажется, от самых бараков. Ну-ка, притормози чуток, попробуем его пропустить!

Я слегка нажала на педаль тормоза. «Форд» повторил наш маневр. Теперь обе машины, имея бог знает сколько лошадей под капотом, плелись по шоссе со скоростью улитки.

— Ах ты, гад! Ну, держись! — я отчаянно надавила на газ, и машина, взревев, рванулась вперед. Ромка вцепился в «торпеду», выпучил глаза и распахнул рот в беззвучном крике. В зеркало заднего вида я разглядела, что «Форд» заметно прибавил газу и теперь пытается нас настичь. «Эх, гулять так гулять!» — решила я и на всякий случай посигналила. Ехавшие впереди «Жигули» и старенький «Москвич», увидев несущегося на бешеной скорости «БМВ», прижались к обочине. Я краем глаза успела заметить перекошенные лица водителей. Представляю их недоумение, когда мимо несколько секунд спустя промчался еще один ненормальный. Дорога, к счастью, была прямая, машин в большом количестве не наблюдалось, и места для маневров было предостаточно. Какое-то время преследователям не удавалось сократить расстояние, но скоро впереди показался плотный поток автомобилей, ехавших значительно медленнее нас, и, что самое неприятное, я разглядела хвост «КамАЗа». Встречная полоса показалась мне более свободной, и я, недолго думая, повернула руль влево.

— Женька! — испуганно крикнул Алексеев.

— Молчи, Ромочка, некогда мне! — отмахнулась я от труса, продолжая мчаться по встречке. Примечательно, что «Форд» тоже выскочил на встречную полосу, и дистанция между нами несколько сократилась.

— Падла! — процедила я и мысленно попросила у господа отпущения всех моих грехов оптом, а заодно и свечку пообещала, если случайно выживу.

Водители испуганно шарахались в стороны, несколько раз, как мне показалось, я даже слышала звуки ударов, но остановиться, чтобы принести извинения за неаккуратную езду, не могла. Впереди замаячили перекресток и работник ГИБДД с полосатой палочкой. Ох, не люблю я их, хоть Ромка и является их коллегой!

— Женька, стой! — попытался воззвать к моему разуму Алексеев.

— Уже не могу, Рома! — проорала я и лихо проскочила прямо перед носом гибэдэдэшника и поворачивающей «Газели». Товарищ в форме обалдел от такой наглости. Он решил попробовать остановить меня и поднял вверх полосатую палку. Жалкая попытка! Разве может кузнечик остановить мчащегося во весь опор страуса?! Впрочем, я и не думала тормозить. Благополучно миновав перекресток, я бросила взгляд в зеркало заднего вида. Работник ГИБДД так и стоял с поднятым жезлом и свистком во рту. Может, он его проглотил, бедняга?

А вот преследователя не наблюдалось. Проехав по инерции еще несколько километров на предельной скорости, я плавно затормозила на обочине. Состояние, мягко говоря, было не очень, короче, хреновое состояние! Руки-ноги дрожат противной мелкой дрожью, футболка под шубкой насквозь пропиталась потом и прилипла к спине, на лбу выступила испарина, и к тому же ужасно хотелось пить.

— Ромка, у нас есть что-нибудь попить? — повернулась я к соседу. Бледный Рома лежал, откинувшись на сиденье с закрытыми глазами, и, казалось, не дышал.

— Бедненький, тебе плохо стало, да? — посочувствовала я. — Пристегиваться надо!

— При такой езде надо не пристегиваться, а завещание писать, — послышался слабый стон Ромки.

— Ромка, ты жив?! — обрадовалась я.

— Скорее нет, чем да. Черт, меня мутит! — Алексеев вывалился из салона наружу, и некоторое время там раздавались ужасные звуки. Справившись с балансировкой своего организма, Ромка вполз в салон.