— Не реви, — приказал Хомяк.

— Да-а, как же мне не плакать? Убьют меня скоро, а я даже не замужем! Обидно, Жень.

Подивившись такой логике, Хомяк сказал:

— Так это и лучше! Детей-сироток не покинешь, мужа, вдовца безутешного, — тоже. Радоваться должна, а ты ревешь.

— Вот ты и радуйся, а мне чего-то невесело. Пожить хочется еще, просто страсть как! Отпусти меня, а, Хомяк? — с надеждой в голосе обратилась я к носильщику будущего трупа.

Хомяк выгрузил меня в каком-то подвале и, извиняясь, произнес:

— Не могу, Жень! Я лично против тебя ничего не имею. Даже наоборот — ты мне понравилась. Ты уж не обижайся, что я тебя кулаком по голове приласкал. Сама ж виновата, убегать собралась. А Мулла нам с Кузей конкретно сказал, типа, или вы ее привезете, или я вас в бетон укатаю. Выбор-то невелик. И отпустить, сама понимаешь, не могу. Тогда мне самому — кирдык! Ты давай-ка успокаивайся. Я тебя развяжу сейчас и пожевать принесу чего-нибудь напоследок. Только ты без фокусов, договорились?

— Какие уж тут фокусы? — промямлила я, соображая, чего бы отчебучить, чтобы нейтрализовать сострадательного бандита. Даже кирпича нет! И что это за подвал такой нерусский?!

— И ты не сердись на меня, ну, что я тогда убежала! Испугал ты меня очень! Хрясь по столику — и вдребезги! Кто ж выдержит такое зрелище? — я отвлекала Хомяка разговорами, ожидая, пока он освободит меня от веревок.

— Да ладно, чего уж там. Ну вот и все! — распрямился братан. И тут же получил нехилый удар между ног. Глаза Хомяка закатились, а сам он внезапно сделался цвета вареной свеклы и часто-часто задышал.

— Извини, друг! Сам понимаешь, ничего личного! Типа — или я тебя, или Мулла меня. Выбор-то невелик! — цитируя корчившегося от боли бандита, я пробиралась к выходу из подвала. — А ты, Жень, попрыгай на пяточках. Говорят, помогает!

Дав на прощание полезный совет, я ринулась в открытую дверь (какой же непредусмотрительный Хомяк!). Мощный удар в челюсть отбросил меня к стене. Я сползла на пол и удивленно посмотрела на наглеца, посмевшего поднять на меня руку. В проеме стоял улыбающийся Гошка Рыжов! В руках он держал предмет, сильно напоминающий пистолет, и дуло его, между прочим, смотрело прямо на меня.

— Ну, здравствуй, Роджер! Вот и свиделись. Чего это так долго бегала?

— А чего это ты меня догонял, Иуда? — я осторожно погладила скулу.

— Больно? Извини, но ты же опять убежать хотела. Мы и так тебя долго искали.

— Ну, нашли. Дальше что?

— А дальше ты отдашь нам то, что тебе не принадлежит. И все! — Рыжов по-прежнему улыбался.

— Да? И ты меня отпустишь на все четыре стороны? — я с усмешкой глянула ему в глаза.

— С этим как раз проблемы. Понимаешь, Женечка, если бы ты сразу отдала пленку и все, что у тебя просил этот дебил, — он мотнул головой в сторону Хомяка, — может, и отпустили бы. А теперь... — Гошка вздохнул.

— Кирдык, — закончила за него я, — только напрасно стараешься. Нету у меня ни фотографий, ни магнитофона...

— Какого магнитофона? — встрепенулся убийца.

Господи, ну почему у меня такой длинный язык?! Чего стоило промолчать, так ведь нет, влезла!

— Чего молчишь? Лучше тебе не молчать, Женя. Чистосердечное признание... Ну, ты и сама знаешь. Тогда, обещаю, умрешь быстро, — продолжал выпытывать секреты Рыжов.

— Как Славка? — спросила я. — А пошел бы ты... подонок! Тьфу, убийца!

Я смачно плюнула на бетонный пол. Здорово получилось, будто всю жизнь тренировалась! Странное дело, теперь, когда дальнейшая судьба не вызывала сомнений, мне стало гораздо спокойней. Думаю, мои друзья по партизанскому отряду гордились бы хладнокровием боевой подруги перед лицом смерти. Жаль, что лицо это являлось мордой Рыжова.

— Дура! — заорал бывший одноклассник. — Зачем тебе фотографии, объясни?!

— А тебе зачем? А Славку зачем убил? А чем тебе помешала несчастная Розочка? Когда ж ты успел сволочью стать, а, Рыжов?

Гошка помолчал. Может, перевоспитывается? Хотя нет, едва ли! Такие, как он, и подыхают гадами. Одно утешает: помирают они не своей смертью и, как правило, в страшных муках.

— Хомяк, уйди! — приказал Рыжов. — Я сам с ней разберусь!

Хомяк бросил в мою сторону печальный взгляд и ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

«Сейчас пытать начнет, а потом и прикончит, наконец», — проскакала и умчалась мысль. Вместо этого убийца заговорил, решил, видимо, грех с души снять! Ха, не на ту напал, милый, уж я-то тебе все припомню!

— Славка всегда был упертый. Что в башку втемяшится, так ни за что не переубедишь, — Гошка закурил и протянул мне сигарету. — Я-то, когда срок отмотал, к нему сразу подался, мол, помоги бывшему одноклассничку. Помог. Денег дал, на работу пристроил. А потом двинули Славика в администрацию города. К тому времени я уже с чеченами повязался. Мэр наш, Никитушка, оружием приторговывает, а я, стало быть, у него в помощниках по этому делу хожу. Тут Мулла нарисовался. Выкупил кафе захудалое, клуб для гомиков открыл. Только это так, прикрытие, основной бизнес его — торговля оружием. Как-то раз Ковалев прислал своего шныря в клуб, а там Тимур Джогоев и хозяин с Никитой договор обмывали. Этот шнырь засек историческую встречу и на пленке запечатлел. Розочкой его звали, шныря этого. Под гомика косил, а, может, и правда, голубой, хрен разберешь теперь. Славка ему большие деньги заплатил. Только гомик этот не сказал, где они. — Рыжов выбросил сигарету и тут же закурил другую.

Ясно, что жить мне осталось совсем немного, иначе, с чего бы ему так откровенничать?

— Зачем Розочку убил? — тихо спросила я.

— Странная ты, Женька! Этот твой Розочка стукачом был, фотографировал, что не надо, деньжат поимел много, как же можно его в живых оставлять? Мулла четко сказал: ликвидировать. Как узнал я, что именно Славка фотографировал, сразу к нему подался, хотел по-хорошему поговорить. Куда там! Уперся рогом, и ни в какую! Повздорили мы с ним сильно. Тут вечер встречи подвернулся. Мулла, как узнал, порошок мне дал какой-то, подсыплешь, говорит, Ковалеву, он и помрет. Только не сразу помрет, мы с ним еще успеем поговорить. Так и сделал. Вы со Славиком уехали, а я за вами подался. Ну вот, проследил я, значит, за вами, узнал, где ты живешь, жучок поставил, чтоб слышать, стало быть, все...

— Чего все-то? — спросила я. — Я же Славку только на вечере и видела!

— Ну, мало ли! Фотоаппараты у вас одинаковые оказались. Может, Ковалев специально их поменял, чтобы с толку меня сбить? Не зря, как оказалось, старался я. Славик примчался к тебе за вещичкой своей, да, видать, плохо ему было: порошок уже начал действовать. Он возьми и махани водочки, да и помер некстати. Не успели с ним побазарить. Однако я понял главное: фотоаппарат у тебя. Мулла послал Хомяка, да этот придурок напугал тебя, и ты свалила с квартирки. Хомочка на следующий день явился, ку-ку! С соседом твоим поскандалил малость. Ну, да это мелочи. Потом и сосед твой исчез. Тут я понял, что вы где-то вместе обитаете. Поставил людей везде, где ты могла появиться, а ты, умница, в клуб завалилась. Мулла как узнал, что ты была у него в клубе, лютовал, как зверь.