— А при чем тут шмотье?! — я почувствовала,как внутри меня все закипело.

— Я тебе своего парикмахера и визажистапривозила, — в том же духе продолжила Лера. Ты посмотри, какие у тебя теперькрасивые волосы стали. Какой цвет! У тебя даже лицо другое стало, болеевыразительное. А визажист тебе профессиональную косметику подобрал, показал,как тебе лучше краситься. Ты же вон какая яркая, интересная стала. Твой Олегтебя просто не узнает. Чего тебе не хватает?

— Свободы, — совершенно спокойно ответила я. —Мое счастье — это свобода.

— Свобода — это мираж и одиночество.

— Каждому — свое. Для кого-то — одиночество, адля меня — самое главное. А еще у меня была своя жизнь и сын. И пусть мне неповезло с мужем, но это не главное. Не везет с мужем каждой второй женщине. Неповезло с одним мужем, значит, повезет с другим. А свое шмотье ты можешьзабрать. Оно мне не нужно.

Жила же я как-то без него раньше и еще столькоже проживу. Несмотря на этот роскошный дом, атмосфера у вас здесь гнилая. Нет вэтом доме счастья, потому что в нем живут несчастные люди, которые никому недоверяют и друг друга используют. Тигран пользуется твоей красотой, молодостьюи зависимостью, а ты пользуешься его деньгами. Он упрекает тебя в том, что тыживешь с ним за деньги, А ты упрекаешь меня за какое-то шмотье и косметику. УТигра своего набралась? Лера, ты что, не поняла, что мне вообще ничего не надо?Ничего. Единственное, что я хочу, так это как можно быстрее выбраться из этогодома и зажить своей жизнью.

— Ксюха, ты что, обиделась? — девушкаподнялась и, сунув ноги в тапки, пошла ко мне для того, чтобы заключить меня всвои объятия.

Она шла, покачиваясь. Видимо, ее самочувствиебыло еще не столь хорошим.

— Ксюха, извини, если я что-то не так сказала.Мне на фиг это шмотье не нужно. Ты просто неправильно меня поняла, а янеправильно выразилась. Если честно, я не совсем понимаю, почему тебя так домойтянет. Ребенок? Так давай его сюда заберем. Ты только скажи, и его сразу сюдапривезут. Твоя семейная жизнь рухнула. Муж — пидор. Но ведь здесь же такхорошо! Любая девушка мечтает пожить в подобном раю.

Лера попыталась меня обнять, но я отпрянула ипроцедила сквозь зубы:

— Просто мне показалось, что ты действительномоя подруга. Извини. Я ошиблась. 

Я вышла из Леркиной комнаты и направилась всторону входной двери для того, чтобы выйти из дома и подышать свежим воздухом.

Гуляя по сосновым аллеям, я думала о том, какже можно так жить, как живет Лера. Молодая, красивая, а столько дури в голове.Неужели она сама не понимает всю шаткость своего положения в этом доме?

Да ты хоть десятый размер груди себе сделай икатай ее на коляске, если Тигран встретит другую, то его вряд ли что-тоостановит. В этой жизни можно рисковать чем угодно, но только не своимздоровьем. Если бы Тигран хотел жениться на Лерке, то он бы сделал это сразу,как только с ней познакомился. На начальном этапе отношений еще что-то можноизменить, но сейчас вернуть утраченные позиции уже невозможно. Да и гдегарантия того, что, если Лерка забеременеет, Тигран захочет этого ребенка иразрешит ей его оставить. Ведь он же может запросто послать ее на аборт, а в ееобязанности входит ублажать своего любимого и всегда с ним соглашаться.

Если честно, то мне вообще непонятно, на чтоЛерка рассчитывает. Где гарантия того, что Тигран купит ей собственный дом и незабудет указать в завещании ее имя. Наследник у этой империи уже есть, и этоОлег. Если Тиграну удастся вернуть своего блудного сына обратно (а в этом ядаже не сомневаюсь), то не факт, что после смерти Тиграна Олег захочет видеть всвоем доме помешанную на деньгах Лерку. Получается, что у Лерки нет никакихгарантий. Она просто живет одним днем, терпит жуткие побои и боится заглядыватьв будущее.

Хотя кто знает? В этом незнакомом для менямире свои правила игры, и вполне возможно, что, если Тигран предпочтет увидетьна Леркином месте другую, он даст ей щедрые откупные, чтобы она жила безбедно,ни в чем не нуждалась и искала себе нового покровителя.

Остановившись, я достала мобильный и набралателефон матери для того, чтобы узнать, как там Марк. Мать взяла трубку не сразуи произнесла грустным голосом:

— Маркуша простыл сильно. Завтра будемвозвращаться в город. Нужно будет вызывать врача.

— Что, совсем плохо? Температура большая? —при мысли о том, что мой сын болен, меня всю затрясло.

— 37 и 8. Говорит, горло очень болит. Глотатьбольно. Все обложено. Кашель сильный. Сегодня местный деревенский фельдшерпришел его посмотреть, кое-какие таблетки и микстуры дал, но сказал, что нужноехать в город. Так что мы завтра утром в город поедем. А ты когда вернешься изсвоего пансионата?

— Мама, я постараюсь как можно быстрее, — чутьне плача произнесла я.

— Возвращайся, Маркуша по тебе уже истосковался.Ты на сколько дней путевку взяла?

— Ты знаешь, тут просто номер пустой. Поэтомуможно жить столько, сколько захочешь. Но я уже тоже домой хочу. Я на дняхпостараюсь приехать.

Почувствовав, как по щекам потекли слезы, явытерла их тыльной стороной ладони и постаралась взять себя в руки, чтобы мамани в коем случае не почувствовала, что я плачу.

— Я теперь за Марка переживать буду.

— Не переживай. Завтра врача вызову и еговыхожу. Просто приезжай побыстрее. Мы по тебе очень скучаем.

Мама немного помолчала и добавила:

— Ксюша, ты только обещай, что не будешь наменя ругаться, — вздохнула она.

— А что случилось-то?

— Нет. Ты сначала пообещай.

— Хорошо, обещаю, — я почувствовала, как уменя учащенно забилось сердце.

— Я Паше сама позвонила. Все-таки отец же.

— А он тебе ни разу не звонил?

— Ни разу. Ты не переживай, я ему про тебяничего не говорила. Мы с ним по поводу ваших взаимоотношений даже неразговаривали. Я просто сказала, что тебя в Москве нет, что ты уехала впансионат. А позвонила я ему по необходимости. Все-таки он не чужой, отец же.Чтобы там между вами ни было, но к сыну он всегда хорошо относился и оченьсильно его любил. И я уверена, что не только любил, но и любит.

— И что это была за жизненная необходимость? —всерьез заинтересовалась я.