Первая кромка была выше и крепче; пришлось некоторое время тащиться вдоль нее, пока не отыскалось и тут удобное для штурма место. Не настолько удобное, как перед этим, но тоже вполне терпимое: Тана подсадили, он втащил остальных. А вниз с кромки спрыгнуть или съехать можно почти везде.

— Ух ты, как же его! — Дасти остановился перед обугленным кленом, задрал голову к небу и принялся разглядывать кривые безлистые ветви, тянущиеся ввысь. Основной ствол раздваивался на высоте метров десяти.

Каждый из рогов тянулся вверх еще метров на пять.

— Знатно припалило! — прокомментировал Тан. — Почти как дуб на прежней стоянке клана Приггита.

— Не, там даже листва кое-где осталась, — покачал головой сказочник.

— Я точно помню: с одной стороны обожженный ствол, аж кора поскручивалась и отвалилась, а с другой — листики.

— Да? — Тан состроил неуверенную гримасу. — Я уже и забыл как там точно…

— Слушайте, други, — Артем нервно огляделся. — Я понимаю, что вам интересно, но мы ведь даже не выяснили — безлюдный этот Лист или нет.

Как-то мы много и беззаботно болтаем.

Тан сразу же подобрался, огладив рукоять меча на поясе.

— Да никого тут нет, по-моему… — вздохнул Дасти. — На носу везде трухи по щиколотку, а следов вообще никаких, даже звериных. Верно говорю, Тан?

— Верно, — кивнул здоровяк. — Но мало ли… Надо до кормы прошвырнуться, поискать старые стойбища. Если тут что и есть — то наверняка в стойбище. Фидди говорил — здоровая штука, тяжело с собой было забрать, даже если во время слияния переселялись. Потому, наверное, и бросили.

И они двинулись через хвойный лес — такой же старый, как и сам Лист.

Часто попадался сухостой, видимо одряхлевший исполин уже не мог питать соками и жизнью все без исключения выросшие на нем деревья, поэтому часть деревьев хирела и умирала. Артем еще не встречал столько упавших стволов, полусгнивших замшелых колодин — и это при почти полном отсутствии подлеска. И живности было мало, ни птиц, ни животных, только джары зудят, да пауки застыли по центру белесых ловчих сетей.

Прошел час, пора бы уже и лиственной зоне начаться, а все тянулся и тянулся навстречу старый и ветхий хвойный лес.

— Здоровый какой Лист, — пробормотал сказочник, перехватывая поудобнее лук. Колчан со стрелами болтался у него за спиной, рядом с гитарой.

Лишь еще через четверть часа помалу начали попадаться лиственные деревья, в основном дубы, платаны и браки, тоже древние и полуживые.

А еще минут через пять набрели на давным-давно закрепленную полость, хотя конкретно в эту минуту высматривали источник с водой.

Камера у входа была чуть не доверху забита прелой листвой и все той же вездесущей трухой. Внутри не нашлось ничего кроме мусора, причем исключительно природного: если тут люди и жили когда-нибудь, то это было в незапамятные времена. Тан от древесной пыли расчихался и поспешил на свежый воздух. Артем пошарился еще немного, даже ковырнул носком ботинка культурный слой посреди большой камеры, но ничего не нашел. Вообще ничего.

По пути к корме набрели еще на три закрепленных когда-то полости, все одиночные. Никаких следов настоящего стойбища — только разрозненные полости, далеко отстоящие одна от другой. Тан сказал, что их и закрепляли в разное время. Охотники, наверное, обустроили временные жилища.

В третьей, самой дальней, искомое и обнаружилось.

В полость, как обычно, первым проник Тан, держа наготове меч. А перед тем швырнул внутрь палку-гнилушку, поскольку внутри мог обнаружиться какой-нибудь неприятный зверь вплоть до зубра. А что: тепло, сухо — прелесть, не нора! И не осыпается, закреплена на совесть. В предыдущей обнаружился полусонный варан, худой и медлительный. Тан еле его прогнал.

Но тут никого не встретили, зато в самом дальнем от входа закутке наткнулись на полувросший в стену артефакт.

Артем далеко не сразу сообразил — что это.

На диковинный выступ посреди стены внимание обратил Тан. Обычно стены в полостях бывают более-менее гладкими и чуть скругленными, что по горизонтали, что по вертикали. А тут словно столб какой-то в тело Листа врос, точно по краю полости. Тан для начала потыкал в него все той же палкой.

— Ух ты, — произнес он многозначительно. — ма Тиом, ступай-ка сюда!

Артем с готовностью поспешил к Тану. Глаза еще не вполне адаптировались к полумраку — вход в полость не был занавешен, как обычно делали в кланах, но в обжитых местах туда можно было войти лишь слегка пригнувшись, а сейчас пришлось заползать на пузе по набившейся внутрь листве и прочему мусору. В малое отверстие и света проникало мало, однако Тан и Дасти как-то умудрились мгновенно приспособиться к полумраку, Артем же долго стоял, моргал и жмурился, ожидая пока подстроится зрение.

Сначала он увидел выступ посреди стены. Потом осознал, что очертания этого выступа до странности правильные, очень близкие к прямоугольнику. Ширина прямоугольника примерно равнялась ширине плеч взрослого мужчины, а в высоту он был повыше человека. Тана — примерно на пол-головы. Артема — на голову.

Шагнув раз, другой, Артем подошел вплотную и осторожно протянул руку, коснувшись находки кончиками пальцев.

Забытое ощущение. В последний раз Артем касался металлопласта несколько лет назад, на борту «Одессы» и в кабине утраченного посадочного бота. Несомненно, это был стандартный металлопласт, только донельзя грязный.

А потом — наверное, глаза достаточно привыкли к слабой освещенности — Артем рассмотрел справа слабый выступ и ручку-зацеп под ним. И сразу понял — что это.

Вторично протянув руку, Артем с некоторым усилием открыл дверцу.

Внутри было по большому счету пусто, а фактически — скопился все тот же мусор да труха, правда не особенно много, меньше, чем можно было ожидать.

— Что это за диковина? — с живейшим интересом спросил Дасти из-за спины. — Ваша? С Неба?

— С Неба, — вздохнул Артем, вновь соображая как понятнее объяснить друзьям назначение упомянутой диковины.

Наткнулись они на обыкновеннейший бортовой холодильник, каковыми комплектовались все пассажирские боты от десяти посадочных мест и выше. Серия «Снайге», однокамерный, без морозильника, только штатный охладитель для напитков, сухих рационов и лекарств. Четыре полочки, два ящичка. Вот они все, на месте, только снизу на полках наросла бородища какой-то мохнатой мерзости — пыли, что ли? Или какой-нибудь местный мох-лишайник нарос? А пластик обоих ящиков совершенно потерял прозрачность, и, похоже, не столько от налипшей грязи, сколько от времени. Уплотнитель на дверце рассохся и искрошился — при внимательном осмотре стало понятно, что от него остались только темные прямые линии-следы.

Интереса ради Артем попытался взглянуть на агрегат сзади, однако