видел. Только в змеином, — принялся объяснять свою идею паладин. — А, во-вторых, вы же летаете! До этого полётами мог похвастаться лишь Его Св… — Серв оборвал себя на полуслове, — Альб Ирликийский. У остальных благодати не хватало. А у вас, судя по тому, что я вижу, её даже больше, чем у него было.

— А как вы определяете ёмкость? — заинтересовался я.

Всегда было интересно, ведь у нас в Обители считалось, что собственный предел не знает даже сам маг. Предела нет. Есть лишь собственные костыли и стопоры в голове. Поэтому работали и развивали абсолютно всех, у кого просыпался дар.

— Так в приютах же проверяют, — неуверенно ответил Серв, — вы же в прошлой жизни сами были из такого приюта. Туда всех детей отправляли, у кого кто-то из родителей обладал хотя бы минимальной ёмкостью благодати Рассвета или Заката. Их в одной только Ирликии больше десятка, а то и двух.

Я задумался. Я совершенно точно помнил, что у меня не обнаружили способностей к благодати, но саму проверку не помнил. Может, возраст был слишком маленьким, а может, после прорыва часть воспоминаний полностью была отрезана магами крови, чтобы сгладить травмирующие воспоминания. Убирать совсем их не рекомендовалось, ведь в первое время магия крови просыпалась в нас исключительно из-за сильных эмоций, связанных с травмирующим прошлым. Кого-то изнасиловали, кто-то выживал после эпидемии, кто-то, как и я, оставался едва живым после прорыва изнанки… Вариаций была тьма. Но, на моей памяти, хорошие эмоции никогда ещё не были причиной для пробуждения магии крови.

— А откуда брались дети у таких родителей? — задал я весьма очевидный с точки зрения размножения вопрос, но ни разу не очевидный для понимания системы восполнения легионов. Ведь откуда-то же взялся за пятьдесят лет новый легион у Альба, если его предыдущий я изничтожил, а спустя полвека легион уже участвовал в осаде Обители крови.

Серв смотрел на меня с полным непониманием вопроса.

— Серв, у тебя есть одарённые Рассветом дети? — задал я вопрос по-другому.

— Н-н-не… знаю, — наконец, заикаясь выдал он.

Теперь пришла наша пора с Агафьей удивляться.

— Ну, допустим, ты можешь не знать о некоторых грешках, но…

— У меня было восемьдесят детей от пятнадцати жён, — принялся объяснять паладин, — Рассветом из них обладало тридцать семь. Ни один из сыновей не дожил до сорока лет, а единственная дочь… полсотни лет назад была отдана в Резиденцию Ордена. Больше я её не видел.

— Кх-м, — кашлянул я, скрывая собственные эмоции. Какая-то нихрена не радостная жизнь у высших воинов орденов выходила, где гарантом выживаемости считалось отсутствие дара. — Твои дети жили с тобой? Не в приюте ведь?

— Верно, — нахмурился паладин.

— Кто тогда был родителями приютских детей? Как-то ведь они туда попадали?

— Ну… часть точно были сиротами погибших в бою воинов, состоящих в легионе, а остальные… не задумывался.

Я кивнул, мысленно давая себе пинок просмотреть память Альба ещё и на эту тему. Что-то мне подсказывало, что я узнаю много такого, что мне не понравится.

— Вернёмся к началу разговора, появились у меня крылья, и я резко стал самым сильным среди паладинов?

— Берите выше, среди глав Орденов, — поправил меня Серв. — По крайней мере так было с Альбом. Его решения другими главами исполнялись беспрекословно. Единственным, кто на моей памяти хотя бы иногда пытался возражать, был глава фракции Заката и Ордена Западной Каролии Тимос.

— И что никто не бросит мне вызов?

— Альб, наверное, смог бы, но я не уверен, что он доживёт до сегодняшнего заката, — пожал плечами Серв. — Остальным крыльев будет достаточно, как и вашего кровного родства. Скажем, что главы орденов сами вступили в бой с Кровавым и почти победили его ценой своей жизни, но вы пришли на помощь отцу и завершили начатое. За это вас Рассвет и наградил крыльями, признавая вашу силу и право на управление орденом. Нужно будет только предъявить живописное поверженное тело великого Кровавого змея где-нибудь на руинах Обители. Чтобы издали любовались, но не решились проверять. И готово, отправитесь занимать престол и руководить воинствами.

— Так легко? — не мог я поверить в предложенную схему.

— Легко? — удивлённо переспросил паладин. — Нисколько! Это право сильнейшего в чистом виде. И дело не только в крыльях. Вот вы меня вылечили. Вы думаете, я не обращался к другим главам Орденов Рассвета за исцелением? И ни один не смог! Им не запрещали, нет! На одной из оргий Альб даже объявил приз, если меня вылечат. Весомый. Не смогли! Ни один! А вы смогли! Ваш отец тоже мог, но не хотел, предпочитая использовать меня в роли цепного бессловесного пса.

— Я очень сомневаюсь, что Альб — мой отец, — скривился я, — ибо тогда я не рос бы в приюте.

— Но почему-то же он не добил вас ни на руинах приюта, ни на входе в резиденцию, когда мы с вами повздорили.

«М-да, я смотрю, тебе везёт на родственников мужского пола. Но зато выживаемость прокачали на максимум», — тихо хмыкнула вампирша по кровной связи. Серву она всё же не доверяла.

«Меня сожгли на площади стараниями моего псевдопапаши. Выживаемостью здесь и не пахнет», — тихо заметил я в ответ.

«Подумаешь, не оправдал ожиданий папеньки или наоборот стал угрозой его могуществу. Никто не отменял формулу: „Я тебя породил, я тебя и убью!“ Неудачные образцы экспериментов всегда уничтожают».

«Спасибо за поддержку! То-то ты Мишу гоняла по болотам».

«Я делала всё, чтобы сохранить ему жизнь! Здесь мне стыдиться нечего».

«Как ты смотришь на предложенный вариант?» — решил я сменить тему и посоветоваться с вампиршей. Её мнение для меня было важным. За последние пару месяцев я не раз и не два нуждался в мудрости этой женщины, убеждаясь, что в качестве советника она на вес золота.

«С учётом моего врождённого недоверия, как ни странно, оцениваю как здравое. Ты искал выход, тебе его предложили. В конце концов, ни одна сила или дар не имеют полюса добра или зла. Склоняются к этим полюсам владельцы силы или дара. Сегодня на поле боя на сумасшедшую кровожадную тварь похож был вовсе не ты. Чем не пример? Не бывает хороших или плохих способностей, так разделяются лишь люди их применяющие».

«Райо, а ты что думаешь?» — поинтересовался я у дракона