— но в данном случае, не имея врождённых способностей Заката, он слишком много благодати пропустил через своё тело. Магия всегда берёт плату за её использование».

Тимос уже даже не пытался сопротивляться. На теле его проявились язвы, разъедающие плоть не хуже чумы и тлена. Маг кашлял кровью, но не отводил от меня взгляда. В этом взгляде не было ненависти, лишь боль и сожаление.

Не такие взгляды я ожидал увидеть у одного из тех, кого привык считать своими злейшими врагами.

— Ты очень похож на Райану. Мне жаль, что так вышло.

Спустя несколько секунд на траве остался сидеть скелет в лохмотьях с вплавленной в череп маской. А ещё через секунду и кости превратились в труху.

Имя, произнесённое Тимосом, показалось мне знакомым, но я не стал заострять на нём внимание, полностью переключившись на поиски Альба.

Ирликийский Ангел нашёлся неподалеку, самозабвенно режущим глотки своим собственным воинам и стаскивающим их тела в жертвенную пентаграмму. Судя по трём кругам и чавкающей от крови земле, Альб замыслил конструкт минимум седьмого уровня Башни.

— Мы с тобой похожи, — вещал глава Ордена Рассвета, когда-то давно оставивший меня подыхать на руинах сиротского приюта. — Оба целеустремлённые, любознательные, любим экспериментировать и достигаем намеченных целей любыми способами. Заметил? Мы даже имеем способности к одинаковым видам магии и не боимся создавать что-то новое, комбинируя техники и конструкты. Если бы я тогда знал правду, то мы могли бы избежать всех недопониманий и вражды и стать самыми сильными существами этого мира.

— Какую правду? — я понимал, что Альб пытался заговорить мне зубы, попутно доделывая пентаграмму. Вот только я уже насчитал, минимум, три ошибки в его плетении, поэтому особо не переживал, ожидая его фиаско.

Но, видимо, кто-то из богов всё же решил меня удивить.

— Правду, что он — твой отец, Трай.

Глава 11

— Правду, что он — твой отец, Трай.

Я невольно обернулся на голос и застыл. К нам приближалась ослепительно красивая женщина. Чёрные, как смоль, волосы, алые глаза с вертикальными зрачками, похожими на веретено, точёная фигура и то исчезающая, то появляющаяся чешуя не просто намекали, а прямо-таки кричали о том, кого я видел.

В памяти всплыли воспоминания прохождения испытаний у алтаря Виноградовых в замке Абрау. Одним из воспоминаний были роды, которые настоятель приюта принимал у этой девушки. Вот только я абсолютно был уверен, что её убили. Перерезали горло.

— Ты мертва.

— Не правда, — улыбнулась по-доброму наполовину эрга. — Твой отец успел спасти меня. Магия Рассвета, знаешь ли, и мёртвого вернуть может, не только горло с животом заживить.

— Я точно видел твою смерть.

— Не упорствуй, сын, — девушка, которая выглядела максимум лет на семнадцать, рассмеялась и приложила руку с проступившей чешуёй к моему змеиному хвосту. — Надо же, рисунок совершенно индивидуальный.

— Я не твой сын, — отказался я от возможного родства, но фраза про рисунок чешуи почему-то напомнила высказывание Райо в тюрьме богов. Он утверждал, что по рисунку смог бы узнать свою дочь.

— Наш, — погладила меня по хвосту Райана. Теперь в памяти всплыло и имя. Так звали дочь Райо и его возлюбленной Тары. — Магия Рассвета в тебе от отца, а способность к обороту и чешуя — от меня. Ты вобрал в себя всё лучшее из нас.

Невозможно. Просто потому, что невозможно.

— Дай кровь.

— Пожалуйста, — девушка вспорола себе удлинившимся когтем запястье и протянула ладошку лодочкой, полную крови. — Пей скорей, а то регенерация, сам знаешь, у нас какая.

Пить я не стал. Мне достаточно было впитать пару капель чешуёй, чтобы точно определить, передо мной стояла близкая родственница Райо. Вероятнее всего, дочь. Но как?

— Убедился? — Райана улыбалась. Стряхнув кровь на землю, она протёрла запястье носовым платком, продемонстрировав отсутствие шрама. — Ну на змея я уже полюбовалась, покажи, какой ты в человеческом обличье.

Я замер в нерешительности. Твою мать! Так просто не бывает! В голове вертелось слишком много вопросов. Я почувствовал, как за моей спиной оказалась Агафья. Вот же нетерпеливая женщина. Сказал же, что ей опасно здесь находиться.

«Не сейчас», — предостерёг я вампиршу по кровной связи от вмешательства во внезапно возникшие семейные дела.

«Что не сейчас?» — получил не менее удивлённый ответ.

«Всё не сейчас!»

Я не спешил менять ипостась, всё ещё опасаясь неприятностей от Альба. Всё же вражда длиною почти в полтысячи лет обязывает относиться к противнику серьёзно. Особенно, если он уже однажды сжигал тебя на костре. Но Альб сидел посреди недоделанной жертвенной пентаграммы с потерянным видом. На его теле стали появляться следы разложения, какие до того были у Тимоса. Кажется, мой злейший враг сдался и безучастно наблюдал за нашим общением с Райаной.

Как-то не так я себе представлял победу. И уж совершенно не так я себе представлял в детстве обретение семьи. Вряд ли можно мечтать о таком… «Привет, я — твоя мама. Меня убили при родах, но потом передумали и воскресили по большой любви. А я — твой папа. Мы с тобой враждовали пятьсот лет, я тебя даже на костре сжёг разочек, но это было до того, как я узнал, что ты — мой сын. А так мы очень похожи, вместе можем завоевать весь мир и жить долго и счастливо одной семьёй».

Сюрреализм полнейший?

Ещё какой. Самым практичным решением сейчас было бы позвать Райо, чтобы он забрал дочь, и убить Альба. Но от убийства меня останавливало то, что отравление магией Рассвета и так убивало ирликийца. Если допустить хоть на секунду, что он и правда мог являться моим отцом, то я бы не хотел обагрить руки его кровью. Пусть бы сдох сам. Плакать бы я точно не стал. Но и желание отомстить осело горечью поверх нереализованных детских мечт.

Так иногда бывает, нам кажется, что мы оставили что-то в далёком прошлом, а оно спустя десятилетия всплывает в совершенно неожиданный момент и стопором не даёт двигаться дальше.

Так и я сейчас смотрел на своих «родителей». Мечта сбылась, но тогда, когда уже и не нужна была, по сути. Некоторым скелетам в шкафах лучше оставаться таковыми без извлечений на свет.

— Берегись! — крик Агафьи по кровной связи вырвал меня из пучины самокопания.

Много позже я не раз обдумывал, пытаясь понять, почему тогда отреагировал именно так, а не