иначе. Сейчас же результатом крика вампирши стала покатившаяся по траве голова Райаны, отрезанная моими когтями.

За моей спиной кровью захлёбывалась Агафья со вспоротым горлом, тихо оседая на землю.

— И после всего этого ты меня считал больным ублюдком? — хохотал Альб, пытаясь трясущимися руками с оголёнными костями закончить конструкт пентаграммы. — Яблочко от яблоньки, сынок! Яблочко от яблоньки!

Глава 12

Удар хвостом вынес Альба из незавершённой пентаграммы и выбил из него сознание вместе с парой костей.

«Подлечи его чем-нибудь, чтоб не скопытился, — обратился я к ковчегу. — Я с ним ещё не закончил».

А сам обернулся к телам Агафьи и убитой мной Райаны. Здесь меня ждал сюрприз, но вот приятный ли, ещё предстояло выяснить.

Над телом вампирши с перерезанным горлом склонилась вторая Агафья. Выглядели они идентично, вплоть до состава крови. Я успел проверить. А вот одеты были по-разному. Убитая — на местный манер, а убийца — в костюм из гардероба Тильды, оставляющий очень мало пространства для фантазии.

«Что ты ела на ужин?» — задал я, казалось бы, безобидный вопрос по кровной связи.

«Кусок мяса средней прожарки, Ольга его стейком зовёт, а ты рыбу и салат, — нахмурилась вампирша, отвечая по той же кровной связи, чем меня безмерно обрадовала. — Рада, что быстро сообразил».

«Как сама узнала?»

«Я перенеслась к Ольге, и та сказала, что у Альба и девушек на троих одни и те же эмоции, а так не бывает. А уж когда ты дважды попросил меня не вмешиваться, я поняла, что дело нечисто. Я всегда понимаю с первого раза. Да и красноглазка просила вернуться в человеческое обличье, чтоб псевдомне удобней тебя убить со спины было».

«Спасибо!» — искренне поблагодарил я вампиршу.

«Сам-то как сообразил?»

«Урезанная память крови, ошибки в пентаграмме, интуиция».

Я, конечно, был в несколько шоковом состоянии, но всё же использовал выработанную привычку анализировать любую дегустируемую кровь и просматривать её память. У Райаны яркими были воспоминания последних двух дней на марше, остальные — будто картон, просмотр их напоминал взгляд на улицу сквозь грязное окно. Большинство деталей терялось.

А ведь, как ни крути, рождение ребёнка и смерть по приказу любимого мужчины должны были выделиться в общей череде воспоминаний. Такое не забывалось и не смазывалось. Та же Ольга даже после перерождения слишком хорошо помнила всё. Райана же даже не помнила лиц своих убийц, лишь в общих чертах роды и перерезанное горло. Воспоминаний о воскрешении не было и подавно. Но я всё же сомневался. Кровь девушки действительно имела родство с Райо, и меньше всего я хотел лишить дракона дочери.

Ещё одним штрихом стал взгляд на Альба. Тот, хоть и сидел с отсутствующим выражением лица, всё же косился куда-то мне за спину. Ко всему прочему, язвы принялись расползаться по нему с особой интенсивностью, будто он усиленно прокачивал через себя благодать Рассвета, а для этого он должен был удерживать, как минимум, одно заклинание высшего порядка, к которым относился и контроль аватаров.

У меня только были сомнения в отношении того, кто был тем самым аватаром или аватарой. Тимос отпадал. При его смерти у меня с души слетел ещё один узел сдерживающей печати. Райана идеально подходила, чтобы обескуражить меня и отвлечь, не зря же она даже кровь дала свою попробовать и просила сменить ипостась. Но кто должен был нанести удар?

Предупреждение Агафьи спутало Альбу все карты, не дав меня убить лжевампирше.

И тогда я обратил внимание на пентаграмму. Она была жертвенной, но то, что я сперва принял за ошибки, было ничем иным, как сменой полярности сил. Вместо посмертного проклятия Альб хотел сделать посмертное благословение. И замыкающим ключом к нему должна была стать моя смерть.

В осознанную картину всё это сложилось только сейчас, пару минут назад же я просто без колебаний убил женщину, выдававшую себя за мою мать. Возможно, в чём-то Альб и был прав. Ради выживания мы оба использовали все ресурсы.

Я посмотрел, как рассыпаются тела аватаров, и выдохнул с облегчением. Больше всего я боялся ошибиться и, поддавшись интуитивному порыву, убить невиновных.

«Что будем делать с этим?» — вампирша даже не стала прикасаться к бывшему главе Ордена Рассвета Ирликии, будто боялась замараться.

«Изучать память крови, а потом видно будет. Пока он — ключ ко многим загадкам. Нам ещё Исабель тело создавать, разбираться с остальными фанатиками, вычищать резиденции орденов и возвращать ковчегам заёмную силу. Теоретически, где-то в песках должны были остаться потомки аспидов, умеющие обращаться с ними, а пока нужно их просто обезопасить. И это я ещё не вспоминаю о восстановлении Обители крови».

«Ты сейчас план лет на пять набросал. При этом умудрился забыть про снятие печати с собственных сил», — практично напомнила мне Агафья.

«Сама спадёт, как только этот урод сдохнет. Она тоже посмертная».

«А если он и правда твой отец?»

«То я не зря оказался сиротой», — коротко подвёл я черту под любыми обсуждениями моих семейных проблем.

«Нам прекращать петь? — пришёл несмелый вопрос по кровной связи от Ольги. Голос девушки при этом был хриплым. — Вы победили?»

« Мы победили, — поправил я эмпатку, — но петь всё ещё придётся, пока до конца из них всю благодать не выкачаем».

«Хорошо, ждём команды. Не забудьте о нас, пожалуйста!»

Да уж как тут забудешь о трёх девушках, по сути, бескровно нейтрализовавших почти пятьдесят тысяч воинов. Чем дальше, тем больше я хотел заполучить Ольгу и Исабель к себе в клан. И если Исабель уже шутила на эту тему, то Ольга пока ещё была сама себе на уме. С другой сторон, Ольга шагнула за мной в чужой мир и первой дала клятву на крови. Но останется ли она в роду, если получит желаемое?

Боги, чем дальше, тем больше мой дом напоминал гарем пустынников. С этим нужно было что-то делать. Но, увы, не сейчас.

«Райо, нужен отряд эргов для сопровождения меня в логово врага. Пока плохо понимаю, с чем можем столкнуться. Но решать вопросы в большинстве своём будем бескровно. И… мне нужно будет тебе кое-что показать. Хоть я этим поступком и не горжусь».

Дракон появился в компании двух десятков наиболее целых после боя эргов. У них глаза на лоб полезли, когда они увидели армию фанатиков, заботливо погружённую в сон.

— Это даже круче, чем в Японии, — оценил картину кто-то из эргов.