человек, которому я могла верить, тот, кто имел надо мной больше власти, чем сам король как над подданной, я готова была отдаться его воле – что бы дальше ни произошло.

Я почти налетела на лорда Вейтворта – он стоял в дверях и держал в руке что-то, похожее на пистолет, и застыла, закрыв рот рукой, боясь взглянуть на собственного мужа. Я сознавала, как все это выглядит и как он расценит мой приход в его спальню.

– Миледи?

Прикосновение не было ни грубым, ни властным. Я вздрогнула, так и не подняв головы. Лорд Вейтворт выпустил мое плечо.

– Что случилось?

Я помотала головой, но я обязана была объясниться.

– Я уронила вазу, милорд. Мне страшно.

Мне действительно было страшно настолько, что я ни за что не вернулась бы обратно к себе, но у меня не хватало ни слов, ни смелости. Лорд Вейтворт еще раз коснулся моей руки, и когда я заглянула ему в глаза, потому что мне нечего было скрывать от него, он улыбнулся, а потом сделал шаг в сторону.

Я медлила. Мне нужно было войти. Я смотрела на пистолет в его руке и слушала тишину в доме.

– Просто зайдите, Кэтрин. Доверьтесь мне.

Мне, может быть, показалось, что его слова прозвучали просительно и несмело, но я послушалась и вошла. Комната, в которую входить мне не дозволялось. Кровать, на которой я не должна была спать.

Мой муж закрыл за мной дверь, положил пистолет на прикроватный столик.

– Вам страшно, я понимаю. Мне стоило прийти к вам, но я посчитал, что… вы будете не слишком довольны.

Я комкала ночное платье на груди и молчала.

– Вам нужно отдохнуть. Не бойтесь ничего.

Как бы то ни было, он мой муж, напомнила я себе. Все, что будет, случится так или иначе. Не так это страшно, как то, что мне уже пришлось пережить.

Лорд Вейтворт лег в кровать, деликатно давая мне возможность прийти в себя. Я еще долго стояла, пока не решила, что он заснул, я смотрела на занавешенное окно – такие же светлые, как в моей комнате, шторы, на пистолет, на какие-то книги, на оплывшую свечку в подсвечнике… Когда я догадалась, что стоять столбом не имеет смысла, осторожно присела на кровать, откинула одеяло и легла на ее край.

Я лежала так долго и ждала, когда же все начнется. Но мой муж, наверное, уже спал, и он, вероятно, был измотан не меньше. Я обхватила руками подушку и закрыла глаза – как дома или в своей спальне, к которой я привыкла за эти дни.

Я проснулась от криков и стука в дверь и не поняла, где я, кто тот человек – мужчина? – который в два прыжка подскочил к двери, успев схватить оружие. Кто-то кричал за дверью – несколько голосов:

– Милорд! Милорд! Ради Ясных! Она исчезла! Она исчезла!

Лорд Вейтворт распахнул дверь, и я среди перепуганных Юфимии, Джеральдины, мужчин и Филиппа – как я различила их в такой темноте и толпе – увидела доктора. Он практически оттолкнул моего мужа с дороги, ворвался в комнату и захлопнул дверь, оставив вопящую прислугу в коридоре.

– Миледи, прошу прощения, – небрежно заметил доктор, а я подумала, что врачи все ужасно бесцеремонны. – Она…

– Тьма вас всех побери, – зашипел лорд Вейтворт, – ты-то что так орешь посреди ночи? Миледи все же моя жена.

– Летисия, – перебил его доктор. – Она исчезла. Как ты это мне объяснишь?

Глава двадцатая

– Как ты мне объяснишь, это ты врач, Льюис, ты же осматривал тело?

Я могла поклясться, что доктор смутился. За дверью продолжали вопить слуги, а я не узнавала своего мужа.

– Ты ведь констатировал смерть? – уже с раздражением спросил лорд.

Доктор неопределенно пожал плечами.

– Ты спятил? Ты полицейский врач, ты хотя бы уверен, что она умерла?

Доктор почему-то взглянул на меня. Лорд Вейтворт посмотрел на меня тоже, и они стояли вдвоем, как нашкодившие мальчишки перед строгой учительницей. И я недоумевала. Растерянный, даже немного испуганный, на мгновение потерявший контроль над происходящим – мой муж, в котором не было ничего человеческого.

– Миледи, – стушевался доктор, – мы…

Один из этих мужчин – мой муж, который уже дней десять как должен был вынудить меня раздеться, другой – врач, для которого в женском теле не было тайн, а еще он несколько часов назад позволил себе больше, чем мой муж до сих пор… Я не понимала, чего еще мне стыдиться, да и стоит ли обращать внимание на подобные мелочи.

– Она умерла, доктор? – спросила я вместо того, чтобы в ужасе выбежать или попросить их обоих убраться вон.

– Я констатировал смерть, разумеется, миледи… Виктор, – он обернулся к лорду Вейтворту, – если ты это имеешь в виду, то да. Бедняжка была мертва окончательно и бесповоротно…

– Не так и бесповоротно, похоже.

Я села в кровати поудобнее. Лорд Вейтворт подошел к столику, положил пистолет, зажег свечу, сел рядом со мной, указав доктору на небольшой диванчик в углу.

– Мы пришли к выводу…

– Льюис… – предостерегающе начал лорд Вейтворт, и я, уже не удивляясь тому, что говорю и что делаю, потребовала:

– Нет, я хочу знать.

Мой муж повернулся ко мне вполоборота, но смотрел не мне в лицо, а на мои руки, потом взял их в свои, слегка сжал, и у меня от этого незатейливого знака внимания часто забилось сердце.

– Считается, что оборотни… что ими могут стать недавно умершие от ран и укусов люди, – осторожно подбирая слова, произнес он.

– Это всего лишь легенды, – добавил доктор из своего угла.

– Которые на чем-то основаны.

Они снова уставились друг на друга.

– Наверное, лучше пойти и посмотреть, – предложил доктор. – Я сам еще ничего не видел, но не сомневаюсь, что тело исчезло. В любом случае, людей надо успокоить.

– Ты сам в это веришь?

– Тело было, а теперь его нет. Куда оно, по-твоему, делось?

Лорд Вейтворт сделал попытку подняться, но я так вцепилась в него, что он опустился обратно на кровать, погладил мои руки, заглянул мне в лицо, и я как будто увидела двух человек разом. Бесчувственного, холодного лорда-рыцаря, которым он был почти все это время, и кого-то совершенно другого и незнакомого мне, но я не могла сказать, кого из них я не знаю больше.

Тот лорд Вейтворт, который сидел рядом со мной сейчас, был мальчишкой, способным спасти чью-то жизнь. Мою, может быть.

– Ничего не бойтесь, Кэтрин, – попросил он. – Я скоро вернусь. Хорошо?

Я кивнула.