Значит, какой отсюда следует вывод? Надо немедленно, пока Юра нетранспортабелен — с точки зрения медиков, которую придется всячески поддерживать со стороны, — найти истинных виновников трагического происшествия на Комсомольском проспекте. Наверняка, узнав о статье, по которой возбуждено уголовное дело, эти голубчики успокоятся. А где успокоенность, там и беспечность. Подумаешь, задели там кого-то и когда-то — джип ведь, он как танк, и каких только следов на его клыках или «кенгурятниках» не отыщешь! Вот и хорошо, значит, есть и что поискать… А начать придется с эксперта-криминалиста Козлова, того самого Андрея Ефимовича, с которым Вячеслав Иванович ползал на корточках вокруг Юркиного разбитого «форда». Он ведь и обнаружил и показал Грязнову те вмятины, которые могли остаться от удара по машине сзади, отчего ее и выбросило на встречную полосу. Странно только, что тот дежурный следователь из Хамовников, так лояльно отнесшийся к Сане Турецкому, оказался «упертой сволочью». Так ведь и его тоже могли вежливо попросить, а в случае непонимания «простого человеческого языка» даже и заставить.

«Что ж, с этих и начнем», — сказал себе генерал Грязнов и взялся за телефонную трубку: уж здесь-то, в служебном кабинете главного здания МВД на Житной улице, вряд ли установили технику прослушивания и наблюдения за ним. Хотя чем черт не шутит…

— Саня, как ты себя чувствуешь? — спросил он и сразу перешел к делу.

Действительно, а чего спрашивать, если человек сидит в своем рабочем кабинете. Болел бы — валялся бы дома. Что, кстати, и Костя ему советовал.

Грязнов почти телеграфным стилем изложил Турецкому свои соображения по поводу последних событий и добавил, что, по его мнению, для спасения Гордеева, а также «во имя торжества справедливости» в отношении «сидельца» Гусева, ряд оперативно-следственных мероприятий необходимо провернуть быстро и без афиширования своего служебного статуса. То есть исключительно в частном порядке. И никого из собственного начальства не информировать о своих действиях. Пресловутая «неавторизованная активность»? Ну и хрен с ней — дело важней. А если пойти по официальному пути, к примеру, уговорить руководство Генеральной прокуратуры, что все вышеперечисленное целесообразно с точки зрения установления истины и защиты законности, передать на Большую Дмитровку, так, пока произойдет эта самая «передача» следственных материалов, уберут и правых, и виноватых. И тебя же обвинят в «нерасторопности» и «потворстве». Будто других причин у нас больше и не бывает.

Турецкий расстроился. Огорчился по поводу поступка «важняка» Заборова — показался честным человеком, вот тебе и Вася, то бишь Василий Петрович.

— Купили или прижали, как думаешь? — спросил у Славы.

— Вполне могли и «указать». А ты хочешь с ним встретиться? Вряд ли скажет. Да и рано пока, я так думаю, только ты не обижайся, пожалуйста! — с запоминающейся интонацией знаменитого Фрунзика Мкртчяна из фильма «Мимино» заметил Грязнов. — Ты ж ведь там, на месте, все ему разъяснил. Разве что полный дурак не поймет. А он мне таковым не показался… Нет, Саня, я хочу первым делом джипы те отыскать. Ведь эти деятели заберут Юрку, как пить дать заберут. Когда не надо, они проявляют поразительную решительность. Примеры нужны?

— Не надо… А кого попросим?

— Ты не в курсе, а у нас тут произошли тоже кое-какие события. Но это отдельно, при встрече. Разгребешь свои дела, подкатывай. И не забудь, на тебе висит самое главное дело — «заява» Гуся. Саня, я не собираюсь тебя учить, но просто напоминаю: как только она достигнет того уровня, на котором и принимают окончательные решения, нам этого Гуся охотно передадут, но уже выпотрошенного и зажаренного. Фамилии незаинтересованных в огласке лиц тебе известны. А за ними, я уверен, стоят куда более важные фигуры, которые схарчат любого, кто покусится на их… ну, скажем так, благотворительность. Хотя я назвал бы это дело иначе.

— Не объясняй, убедил. Только ведь и тихо у нас тоже не получится, вот в чем беда, — задумчиво сказал Турецкий. — И без Кости не обойтись, как ни крути…

— Костя — это исключительно на твоей совести. Постарайся сделать так, чтобы его не надо было втягивать в наши с тобой проблемы. А найти суку из вашей конторы, именем которой прикрываются некоторые дамы из нашего Следственного комитета, так это опять же лично для вас — дело чести.

— Добавь — доблести и геройства, — насмешливо сказал Турецкий.

— Ну, геройства особого не вижу, — резонно возразил Грязнов. — Но важно и здесь раньше времени не проколоться.

— Славка, ты какой-то в последнее время шибко мудрый, что ли, стал! Назидательный! Не говоришь, а изрекаешь!

— А что же плохого в том? — обиделся Вячеслав Иванович. — Человек, между прочим, существо мыслящее.

— Стоп, стоп! — засмеялся Турецкий. — Ты не кипятись, старик! Но ты мне напоминаешь одного писателя. Я вчера шишку свою оберегал и лелеял, вот и провалялся весь день возле телевизора, как полный идиот.

— Почему — как? — усмехнулся Грязнов.

— Не остри! Короче, показывали базар в писательском семействе, на даче где-то. Колодец, что ли, не там вырыли или забор не туда поставили, оттого и шум. Вот и выступал один из нынешних патриархов, как они уже наперед сами себя определили. Славка, ты бы посмотрел на эту умору! Говорит о какой-то хреновине, но с таким видом, будто дает совет Всевышнему, как следует дальше поступать сразу со всем грешным человечеством. Ну прямо Махмуд Эсамбаев в Верховном Совете. Никогда не видел? У-у! Вот то было зрелище! А этому московскому горцу разве что только Махмудовой папахи не хватает — для полноты картины…

— Ничего экстраординарного не нахожу. Они с возрастом все одинаковые, им это самолично присвоенное себе аксакальство — можно так сказать? — и манеру поведения диктует. Но они хоть — горцы, в смысле, оттуда. А я тебе, Саня, в свою очередь, готов, не называя конкретной фамилии, потому что противно, напомнить об одном нашем с тобой бывшем знакомом, который возомнил себя почти Богом на том основании, что они одной национальности. И что?

— А-а, вон ты о ком!.. — хмыкнул Турецкий. — Что-что? А ничего, ровным счетом. Мудак, Слава, он повсюду одинаков. Считай, что на твой риторический вопрос я неопределенно пожал плечами и не выказал никакого изумления. Поэтому не трать на меня своего пафоса, я и без него все понимаю, и Костю постараюсь убедить, но при этом не дать ему увязнуть в наших интригах. И в Хамовники съезжу, погляжу кое-кому в глаза. Но — попутно, главное же — найти концы ДТП. Кому поручишь?

— Денискиным парням. Пусть трудятся за счет Юркиного гонорара. Да и ход уже один отыскался. Не по телефону.

— Вот и славно, давай раскручивать. А я в конце дня подъеду. Пока, мыслитель!

5

Агеев со Щербаком предложили каждый свой вариант поисков джипов.

Николай, как человек более основательный, предложил способ выяснения простой, но не быстрый. Установить скрытое наблюдение за охранным предприятием «Юпитер» в Печатниках и за офисом одноименного Благотворительного фонда в районе Старой Басманной, выявить подъезжающие автомобили, затем проследить за ними и обозначить для себя, таким образом, те гаражи, где они обычно отстаиваются. Ведь если эти конторы замешаны, так или иначе, в некоей противоправной деятельности, наверняка и свой транспорт, как те яйца, не складывают в одну корзинку. Значит, есть несколько гаражей, может, даже и секретных, есть собственная ремонтная база, где, кстати, выправляли и закрашивали вмятину на корпусе «дэу», принадлежащей Ирине Генриховне, да так, что и следов наезда не осталось. Видимо, опытные мастера трудятся, чего ж после этого говорить о джипах? Поди, с ходу все концы зачистили. И если это так, то искать надо уже не машины, а мастеров, которые их ремонтировали. Ну, словом, одно за другим — цепочка и потянется. А дальше быстро и решительно действовать. Как? А как обычно действуют разведчики спецназа ГРУ, когда остаются какие-то неясности, от которых может зависеть успех крупномасштабной войсковой операции? По обстановке.