– Да, я помню.

– А чего опять?..

– Не знаю…

– О боже… Да ты и впрямь марсианка, живешь на облаке! Марсианка-девочка, глупая и наивная! Ты пойми, что здесь, на земле, это неприлично, в конце концов!

– Да, да, неприлично, я поняла… А скажи, Юля… У тебя спортивный костюм есть? Ну ты взяла с собой спортивный костюм?

– Нет…

– И я не взяла. Впрочем, у меня такого красивого костюма и не было никогда. А жаль… Жаль, что и ты не взяла…

– Почему?

– Ну, мы бы утром с тобой тоже побежали.

– Куда? Бегом за этим мужиком, что ли? Он от нас, а мы за ним? Ага, представляю себе картинку! Ой, не могу.

Впрочем, насмеяться вдоволь Юля не успела. Люба вдруг резко обернулась, нервно сжала пальцами ее локоть:

– Юля, Юля, он возвращается! Он обратно бежит, Юля!

– Ну да… И что? Добежал до пруда, теперь обратно бежит. Здесь только одна дорога, Люба! До пруда и обратно! Он не за нами бежит, он по своему спортивному маршруту бежит, успокойся, Любочка! Не падай в обморок, прошу тебя!

Наверное, зря она сказала про обморок. Люба глянула на нее странно, в распахнутых глазах мелькнула отчаянная дикая мысль… И вдруг – оп! Шагнула вперед и завалилась на ровном месте, прямо ей под ноги. И застонала громко:

– Ой… Ой, нога! Я ногу подвернула, Юль… Ой, как больно…

Юля растерялась – как-то все слишком быстро произошло, в одно мгновение. Даже не сообразила, о чем спрашивает подбежавший мужчина. Хотя – о чем в такой ситуации можно еще спросить?

– Что случилось? Вам плохо, да?

– Я… Я запнулась, упала… Ногу, наверное, подвернула… – тихо лепетала Люба, преданно глядя в глаза склонившегося к ней мужчины.

– Встать можете? Давайте, я вам помогу… – спросил он.

– Ой, нет! Мне больно! Нога! – простонала Люба.

Юля наконец пришла в себя, тоже склонилась над Любой, проговорила ей на ухо:

– Люба, вставай… Неудобно…

– Но я и в самом деле не могу! Такая ужасная боль в щиколотке!

– Вставай… – потянула она ее за локоть. – Я помогу тебе дойти, на меня обопрешься.

– Не надо, не трогайте ее! – решительно отстранил Юлю мужчина. – Видите, она не может сама… Ничего, я донесу.

– В смысле – донесете? На руках, что ли? – опешила Юля.

– Да. Вы в каком корпусе живете?

– В третьем… – сказала Юля.

– Значит, недалеко.

– А вы сможете… На руках?! – Юля все никак не могла поверить в происходящее.

– Отчего же нет? Смогу, конечно.

Мужчина наклонился, легко подхватил Любу на руки и быстро понес по дорожке. Юля едва за ним поспевала. Надо же, сильный какой!.. – удивлялась она. Нет, у Любочки точно губа не дура. Как бы то ни было, а на руках у вожделенного «предмета» сумела-таки проехаться! И не постеснялась того, что «предмет» может пуп надорвать! Хотя… Может, и не надорвет. Любочка была женщиной пухленькой, зато ростом не вышла, скорее всего, тянула на бараний вес. Ну, может, на пару-тройку килограммов больше бараньего. Упитанный такой барашек, с признаками природного интеллекта. И лицо непереносимой болью облагорожено – глаза прикрыты, зубы стиснуты. Как ее угораздило так вовремя ногу подвернуть? В самом деле, что ли, в обморок хлопнулась? С ума с этой Любой сойдешь, ей-богу!..

В номере мужчина ловко уложил Любу на кровать, присел на корточки, деловито прощупал пальцами щиколотку. Потом глянул Юле в лицо снизу вверх:

– Вывиха вроде нет… Может, просто ушиб? Надо холодный компресс приложить. Если ушиб, то боль к вечеру пройдет. А если не пройдет, придется снимок делать, в поселок везти. А вдруг трещина?

– Да, спасибо вам… – прошептала Люба.

– У вас есть возможность съездить в поселок? Я знаю, у них в поликлинике есть рентгеновский аппарат, – спросил мужчина.

– Я попрошу администратора… – сказала Юля.

– Я сам смогу отвезти. Я на машине.

– Спасибо… Даже не знаю, как вас благодарить… – пролепетала Люба.

– Ну что вы, какая благодарность?

Мужчина выпрямился во весь рост, глянул Юле в глаза. Она что-то ему ответила и вдруг поняла, что не слышит своего голоса. Странный звон внутри слышала, а голоса – нет. Тревожный был звон, густой, беспокойный. Синий, как глаза у мужчины. Почему у него такие синие глаза? Как у Сашки… Господи, при чем здесь Сашка?..

И вдруг – через тревожный звон, через синеву, через дурацкое обстоятельство, выплыла откуда-то ясная и четкая мысль… А ведь Сашка, наверное, сейчас был бы таким. Да, с таким же спокойным синим взглядом, с такой же поджарой спортивной фигурой, и так же не отказал бы женщине в помощи, легко подхватив на руки… Только при чем здесь Сашка, черт возьми? Что это на нее вдруг нашло?

– Что?.. Простите, я не расслышала… – спросила она.

– Как вас зовут?

– Меня?

– Да, вас.

– Меня зовут Юлия… А это моя соседка по комнате, ее зовут Люба.

Они вдруг одновременно повернули головы, посмотрели на Любу. Та лежала, грустно глядя мужчине в лицо. И вдруг улыбнулась ему навстречу:

– А вас как зовут, мой спаситель?

– Адам…

– Как?! – переспросили они с Любой одновременно.

– Да, вот такое у меня странное имя, матушка постаралась… Отец мой польских кровей, решила ему угодить. А поляки произносят это имя с ударением на первом слоге. Адам.

– Значит, Адам… – тихим эхом повторила Люба, произнеся имя мужчины с ударением на первом слоге и будто пробуя его на вкус. – Боже, как красиво!.. Адам…

– А может, вы кофе хотите, Адам? – предложила Юля, вежливо улыбнувшись.

– Да, с удовольствием.

– Вот и отлично! Садитесь, я все быстро организую! А кофе я из дома прихватила, натуральный, не растворимый! Я умею варить кофе в походных условиях при помощи обыкновенного кипятильника. Сейчас, через пять минут все будет готово!

И опять она будто со стороны за собой наблюдала. Движения собранные, руки не суетливы, ловко и спокойно делают свое дело. Мягкая грация женщины, готовящей чашку кофе для мужчины. Который наблюдает за ней не отрываясь. И даже не слышит, что Люба о чем-то его спрашивает. Ага, повернулся-таки к ней:

– Что, Люба, простите, я не расслышал?

– Вы один здесь отдыхаете?

– Да. То есть не совсем один… Я с мамой, она в соседнем пансионате, для ветеранов войны. Там с лечением, там своя специфика. А я навещаю ее каждый день. Пешком хожу, здесь недалеко. Вообще, мы каждый год сюда приезжаем с мамой, это уже традиция. У нее в этих краях молодость прошла.