– Нет уж, профессор, – строго сказал Виленский, – позвольте вам не поверить! Стихия вольна и неукротима, как наша партия Народной воли. Вы ее в дверь, а она в окно…

– Какой интересный идиом! – восхитился Мияма. – Как вы сказали? Вы ее во что? А она во что? Здесь еще присутствует некий сексуальный обертон…

– Какой еще обертон? Да никакой обертки! Голая правда – и только! Я всегда правду-матку режу всем – знакомым и незнакомым.

– Неужели вы у всех матку вырезаете? – внутренне передернулся Мияма, с отвращением взглянув на главу Народной воли. – А как же с мужчинами?

– Тоже режу! – рубанул рукой по воздуху апостол от оппозиции. – А чего стесняться! Я так и микадо вашему говорил в позапрошлом году: не тронь острова, микадо! Они наши, и точка! И премьеру вашему Коно сколько раз втолковывал: отзынь, Коно! Хрен тебе, а не северные территории! Что, на нашу землю русскую, исконную пасть раззявил?! Отсоси, козел!

Стоявшая рядом с Виленским обаятельная девица, по возрасту годившаяся маститому политику во внучки, вспыхнула и толкнула его локотком в бок.

– Не лезь, Ленок, – отмахнулся тот. – Видишь, с серьезным человеком разговариваем. Вы только не подумайте, профессор, что я против японцев что-то имею. Упаси Бог! Да я их просто обожаю! Фудзияма, суши, сашими, хаши, мацони… Чудный народ! Вы меня понимаете?

– Понимаю, – вежливо кивнул Мияма. – Русский народ тоже вполне чудовищный.

– Это в каком смысле?! – вскинулся Виленский, грозно сжимая кулаки.

– Остынь, Владик! В смысле «чудесный», – осадил его Пискарев, легонько хлопнув по внушительному брюху. – Профессор Мияма самый большой друг и собутыльник русского народа на всех Японских островах. А иначе на кой хрен он бы к тебе сюда приехал?

– Действительно, – поскреб затылок Виленский. – За семь верст киселя хлебать… А зачем он, собственно, приехал?

– А ты его сам спроси.

– И спрошу. Так зачем вы, профессор, к нам пожаловали?

Прежде, чем ответить, Мияма таинственно оглянулся по сторонам и сделал неопределенный жест рукой, означавший, вероятно: «Это не для посторонних ушей.»

Тем не менее ответ его прозвучал вполне определенно:

– Я приехал с очень важной мессией.

– Миссией?

– Ну да, я хотел сказать «миссией». Это очень важно для человечества. И для России тоже, и для Японии. Вы же знаете про астероид?

– Хо! Знаем ли мы про астероид?! – саркастически хмыкнул Виленский. – Да кто ж про него не знает?! Ну летит к нам это, с позволения сказать, небесное тело. И что? Во-первых, еще не факт, что оно летит сюда. Во-вторых, мы его запросто собьем на подлете. Нет проблем! Со спутника лазером саданем – и писец котенку. Так что астероидом нас не запугать! На том стояла и стоять будет земля русская!

– Знаете, господин Виленский, я очень расхищаюсь вашим оптимизмом, – дипломатично заметил Мияма. – И про котенка вполне с вами согласен. Но наши японские эксперты сделали расчеты. И они считают, что астероид все-таки может иметь коллизию с землей. Причем на территории России. В европейской части.

– Правда? – озадаченно протянул Виленский, слегка втянув бочкообразное брюхо. – Ну, и что они предлагают?

– Вам они ничего не предлагают. Но в Японии мы уже построили бункеры для очень большой части населения. И продолжаем строить.

– Ну, а нам-то как быть?! – возбудился Виленский. – Вы там, значит, будете отсиживаться, а мы тут – с астероидом сношаться? Ничего себе перспектива! Ты как считаешь, Алик? – обратился он к здоровенному рыжему мужику с мощными брылями и решительным двойным подбородком, который в этот момент как раз положил руку на пышное бедро своей дамы.

– Чего еще?! – буркнул тот в ответ. – Не видите? Я занят!

– Да брось ты ее! – рявкнул Виленский. – Тут о судьбе отечества разговор, а ты все к бабе под юбку лезешь! Тоже мне, министр внутренних дел!

– Это кто? – шепотом осведомился Мияма у Шурика Пискарева.

– Ты же слышал только что.

– Что я слышал? Он же шутит?

– Что, что! Это наш министр внутренних дел Олег Дмитриевич Кизяков.

Министр Кизяков между тем вернулся с небес на землю и подсел поближе к Мияме. Постукивая ногтем указательного пальца по столу, он строго посмотрел на японского гостя и задал вопрос по существу:

– Чего вы конкретно добиваетесь? К чему ведете эти провокационные разговоры? Вы что, присланы со специальным заданием дать медиа новую пищу для панических пересудов?

– А где же тут медиа? – смело парировал Мияма. – Мы ведь не на пресс-конференции. Я просто хочу уведомлять, что мы в Японии готовимся. Наши эксперты предполагают, что шанс на выживание после астероидного импакта будет минимальный. На поверхности земли, конечно. А для европейской части России вообще ноль.

– Во как! – обиделся Кизяков. – И где же, по-вашему, шанс выше?

– В Америке намного выше, а у нас в Японии не меньше тридцати пяти процентов. Мы построили очень много убежищ. Туда очень просто убежать. Бункеры. Это последнее словечко инженерной мысли. Полностью автономные подземные чистые экологические комплексы с электоратом, собственной системой гидропони, водопроводом, канализами и спортивными снаружениями. Полная стопроцентная изоляция. Можем находиться под землей много лет. И под водой тоже.

Министр Кизяков помрачнел и задумался. После недавнего заседания Совета безопасности ситуация с отечественными противоатомными убежищами была ему отлично известна, и она была явно не в пользу страны победившего все живое российского капитализма. В поисках утешения министр хотел было снова положить ладонь на ляжку дамы сердца, но та уже весело потряхивала бюстом у стойки бара, слушая байки какого-то низенького лысого и очень гладкого с виду старичка.

Министр почесал рыжую макушку, еще помедлил и наконец спросил:

– Так может быть, вы могли бы поделиться передовым опытом? Или такие проблемы не в вашей компетенции?

Мияма внутренне вздрогнул. Именно этого вопроса он и ждал, ради него и прибыл со своей миссией в Россию. Но ответить утвердительно означало бы сразу навлечь подозрения и к тому же сбить цену.

– Не думаю, – твердо ответил он. – Наше правительство вряд ли захочет поделиться секретными технологиями. Но если бы вдруг и захотело, для вас это будет слишком дорого.

– Но-но-но! – хором оскорбленно воскликнули Кизяков и Виленский.

– Это уж позвольте нам решать, что для нас дорого! – отрезал Виленский со всем пылом правдолюбца. – Россия великая страна с немереными возможностями! Да для нас вообще нет ничего невозможного. Нет для нас высоких цен! Вот я лично готов закупить у вас там бункер – для народа… Ну, не для всего, конечно. К кому обращаться? Вы скажите телефон, а я сейчас позвоню. По-английски я говорю, между прочим, не то что некоторые!