выбралась. Я не хотела возвращаться в Россию, некуда было, но Ольга хотела, в итоге мы уехали вместе. Она умела убеждать. Впрочем, мне не на что жаловаться, на родине получилось устроиться совершенно неплохо. Тем более удалось запустить этот, с позволения сказать, проект…

– Это твоя идея?

– Нет, Ольгина. Такие квест-центры, они же иммерсивные театры, проще говоря, бордели с переодеваниями, весьма популярны в европах…

– Ты вкладывала деньги?

– В основном это Ольгины деньги, хотя мы значимся соучредителями. Она настояла. Я не стремилась. Финансы контролировала она, нашла инвестора, занималась раскруткой, маркетингом. Пахать приходилось, конечно, самолично, в основном, конечно, мне – зато и никаких сутенеров-шмаровозов, все, что потом и кровью заработала, все твое. К тому же далеко не все квесты «восемнадцать плюс», много вполне безобидных, даже интересных. Приходилось, конечно, драпировки и прочие тряпки оперативно менять на мишек-мячики, но это, в принципе, не так критично. Дети целыми табунками приходили – это тоже были и большие деньги, и куда более приятно. А тех, кто постарше, черно-красными стенами не напугаешь – я им форт Боярд устраивала, острова сокровищ…

– Понятно, понятно… слушай, а кто-то, кроме тебя, знал, чем Ольга промышляет?

– Никто, – твердо заявила Нина, – она тщательно скрывала. Мне-то все равно, а ей нет.

– А почему ей нет?

Нина скривилась, как от кислого:

– Во-первых, для поддержания имиджа. Белокурая бестия, чистая, холодная и прозрачная как лед. А во-вторых… да, я думаю, сама понимаешь, почему. Ну как можно рассчитывать на получение мало-мальски значимого поста, имея подобное прошлое? А всю жизнь заниматься квестами… это не с ее амбициями.

– Амбициями. То есть она видела себя кем-то другим, а не студенткой, подрабатывающей проституцией.

– Таня, меня с детства приучали, что о мертвых либо хорошо, либо ничего…

– …кроме правды, – закончила я, – ну ладно, оставим нормы морали и нравственности. Этот вопрос меня интересует более для общего развития. Нинок, вот ты говоришь: инвесторы, финансы. То есть лично у Ольги с деньгами не было хорошо? Или не знаешь?

– Почему не знаю, знаю, все хорошо было. Ей отец много оставил, она и пользовалась.

– То есть ты хочешь сказать, что по завещанию отца она получила деньги сразу? – уточнила я.

Нина смотрела озадаченно:

– Конечно, а что, как-то по-другому можно?

«Судя по маминым словам, не просто можно, но было по-другому…»

– Ну допустим. Хорошо, а «много» – это сколько?

– Выписок со счетов я не видела, и трудновато о чужом кошельке судить. Ольга жила экономно, но денег ей считать не приходилось. Говорила, что-то под миллион евро, но правда это или очередная ее мистификация – не знаю.

«Если даже она преувеличила хотя бы наполовину – все равно куш неплох, особенно по нашим временам…»

– А ты не знаешь, почему у нее машины не было?

– Для снижения углеродного следа, – на полном серьезе, без тени улыбки поведала Нина.

«У меня сейчас мозг взорвется, – осознала я, – девушка, повернутая на чистоте крови, хозяйка борделя, эксплуатирующая подругу, отказывается от машины во благо окружающей среды… что они там все курят?!»

– Спасибо. Давай вернемся к твоей поездке.

– Да. Ребята за мной заехали, мы добрались до «Дубов». Ольга уже была там, встретила на стоянке, проводила в коттедж. У меня сложилось стойкое впечатление, что она в нем часто бывала, по крайней мере был такой момент.

– Какой?

– Матвей попытался зажечь свет в прихожей – ничего не сработало, он уже принялся доставать отвертку, но Оля куда-то в щиток залезла, чем-то щелкнула – и все заработало. Да, и сауна уже была затоплена.

– Что собой представлял сам коттедж?

Нина потерла лоб, как бы припоминая, потом начала излагать четко и уверенно, как агент по недвижимости:

– Примерно под триста квадратов, сруб из плотно подогнанных бревен. Оцилиндровка. Планировка непривычная, оригинальная, но удобная. Внизу просторный каминный зал и столовая-кухня. Там же вход в сауну, из предбанника два выхода. Один – на улицу, в огороженный угол для отдыха, с крышей, решетчатым полом и газовым обогревателем, второй – через переднюю и в каминный зал. Наверху три изолированные спальни и еще один зал, тоже с камином.

– Во дворе коттеджа что-то было?

– Типа гриль-домика.

– Как вела себя Ольга, все ли было нормально?

Нина потерла лоб.

– Она последнее время вообще вела себя как наскипидаренная. То ли у нее что-то с матерью не ладилось, то ли с деньгами что-то шло не так, как предполагалось. И она хотя и старалась вести себя как обычно, но видно было, что настроение подавленное. Дерганая, глаза на мокром месте. Но если честно, мне было плевать. Я злилась на нее. Зачем она меня туда потащила? За каким фигом?

– Потом поняла?

– Присмотрелась – поняла.

– Пожалуйста, с этого места поподробнее.

– Да что подробнее, – буркнула Нина, – детский сад. Устроила собачью свадьбу. Весь первый курс эти трое мечтали не о карьере в управлении, а лишь бы Оленьку в постель затащить.

– А она сопротивлялась?

– Она-то? Она актриса… на нее глянешь и свято веришь, что это создание и понятия не имеет, чем можно заниматься на этом виде мебели, помимо сна. Крайне целомудренно.

Я напомнила:

– Нина, я с ней не общалась. По фото, которые я вижу, никто не поверит, что она воплощенная чистота.

Нина легонько хлопнула по лбу:

– Прости, забыла. Да. Фото. Фото-видео, говорят, сразу суть выхватывают… но в любом случае она в жизни совсем по-другому себя вела. Такая вся строгая, монашка, колбасы во рту не державшая.

– И что, таким образом удавалось водить общественность за нос целый курс?

– Да.

– Очень талантливо.

– Да.

– И что же, они не оставляли надежд?

Нина скривилась снова:

– Таня, ты же должна знать мужиков. Поизображают какое-то время любовь до гроба, ну а как не обломится ничего – так и ходу.

«Вот тут ты не права, – победоносно подумала я, – лично знаю как минимум двух».

Однако озвучивать не стала. Что человека