– Арнольд Тимофеевич, – обращаюсь я к мэру, чтобы как-то сменить тему, – правда, что наш парк будут рубить?

– Угу. Можете жаловаться хоть в ООН! – и он зашагал нетвёрдой походкой в сторону своей роскошной машины с новым водителем.

* * *

Я не умею управлять снами. Иногда можно услышать такой странный совет: если вам снится что-то страшное, попытайтесь включить другой сон или проснуться. У меня во сне никогда не бывает даже мысли, что мне это снится. Когда проснусь, тогда только понимаю, как хорошо (или как жаль), что это был только сон. А в самом сне мне ещё никогда не удавалось догадаться, что это не явь, а всего лишь «небывалые комбинации бывалых впечатлений», как результат отражения осознаваемых и неосознаваемых человеком процессов, связанных с явлениями внешнего мира и физиологическими процессами организма. И вроде бы многое подсказывает, что это – сон, но никак мне не научиться управлять снами.

Приснится какой-нибудь динозавр, хотя где я их могла увидеть наяву, чтобы знать, как они выглядят. Страшно, конечно же, увидеть этакое чудище во сне. Но встретиться с трицератопсом или стегозавром в реальной жизни всё-таки страшней. Вы только представьте себе, какой крик поднимется, если наяву вылезет откуда-нибудь страшенный 23-метровый маменьчизавр и спросит человеческим голосом: «Вы не скажете, как пройти в библиотеку?». Упали бы все замертво, и не верьте голливудским фильмам! У современного малоподвижного человека, питающегося полуфабрикатами и медикаментами, слишком слабое сердце, чтобы пережить такое потрясение, а то ещё и сражаться с его источником. Во сне тоже содрогнёшься в такой ситуации – не без этого. Но всё-таки подскажешь дорогу и даже не задумаешься, мало ли зачем ящеру надо в библиотеку. А что вид его ужасен, то каждый имеет право быть таким, каким его создала природа. Понятно, что не может такого быть наяву, но даже мысли такой не допускаешь, когда видишь об этом сон.

А тут стали сниться страшные сны, что живём мы теперь в пустыне, где нет ни садов, ни цветов. Но все так же чихают, кашляют и жалуются на аллергию от песка. И никто не знает, что делать и о чём говорить с этими вечными страдальцами. Проводятся нескончаемые субботники по уборке нового аллергена – песка, из которого, собственно, и состоит пустыня. Ничего другого там нет. И вот мы его убираем-убираем, а он всё есть и есть. Сон без динозавров, а очень страшно. Зато хорошо после таких снов просыпаться, когда понимаешь, что вокруг ещё остались деревья. Всё-таки правду говорят, что в каждом несчастье есть капля счастья, и наоборот.

Но мне хочется, чтобы снова приснился тот красивый сон про город у тёплого моря, только без утонувшего Петербурга. Счастье без несчастья, прекрасный сон без травматизма и трагизма хочу увидеть я. А где его взять? Для таких снов нужна прекрасная реальность, но она нынче в большом дефиците.

Хотя чего же это я вру? Парк пока не тронули, так что есть какая-то надежда. Парк не тронули, зато вырубили тополиную аллею у детского сада – кому-то показалось, что они сильно качаются при ветре. Попутно спилили ещё пару берёз перед входом. Деревья свалили на территорию сего учреждения дошкольного воспитания.

И тополя уходят,

Но след их озёрный светел.

И тополя уходят,

Но нам оставляют ветер…[8]

Лет двадцать тому назад мы, будучи пионерами, сажали эти деревья под руководством нашего бессменного Арнольда Тимофеевича. И зачем он только додумался посадить такие высокие деревья рядом с детсадом? Посадили бы акацию или ещё какой невысокий кустарник, и не было бы нынче мороки. А вообще не удивлюсь, если завтра объявят посадку деревьев на месте спиленных, чтобы через несколько лет их опять валить, создавая новую свалку.

Заведующая детским садом Варвара была вне себя от гнева! Если к её мягкому характеру вообще употребимо такое выражение. Она ходила за мэром и пыталась скандалить, что у неё плохо получалось. Ей никак не удавалось донести до государственного ума простую мысль, что у детей нет нормальной детской площадки с качельками и карусельками. Мало того, что уже несколько лет у детсада нет даже элементарного забора, а тут ещё навалили на его территорию несколько кубометров древесины.

Забор, правда, был. Если это, конечно, можно назвать забором. Его предшественник сгнил ещё лет десять тому назад. Потом он благополучно рухнул и догнивал уже на земле. Лежал лет пять, а то и больше. Девчонки-воспитательницы прошлой весной собственноручно наколотили каких-то колышков в землю по периметру, и натянули самую дешёвую капроновую сетку. Вскоре её местами порезали хулиганы, где-то она оплавилась от поджогов травы. Да и сами детсадовские дети воспринимали её как аттракцион за неимением ничего другого на площадке. Раскачивались в ней, как в гамаке, отчего местами она порвалась, вытянулась и стала похожа на что угодно, но не на ограждение. Когда на неё рухнули высокие тополя, колышки упали, и со стороны это напоминало сеть, в которой запутались гигантские рыбы.

Из построек на площадке детсада можно было отметить только каркасы давно сорванных качелей да огромную деревянную катушку от кабеля, которую оставили связисты, когда прокладывали телефон. Воспитательницы сделали подобие горки, настелив на неё доски. Ещё было несколько старых покрышек разного диаметра, в которых разместились клумбы и песочницы. А те, что поменьше, дети надевали на себя и играли в черепашек-ниндзя.

– Арнольд Тимофеевич, – не давала мэру прохода Варвара. – Нам нужны мужики! Но только нормальные…

– Что-о?! – пугался мэр и бормотал: – Господи, как вам ещё детей-то воспитывать доверяют с такими наклонностями?

– Хотя бы парочку мужичков, чтобы всё это безобразие разгрести, – переходила Варя на скороговорку, пока Арнольд Тимофеевич не скрылся из виду. – Сами посудите: детский сад есть, древесины – бери не хочу, а забора нет. Нам бы парочку хозяйственных мужиков с руками, чтобы они распилили хотя бы несколько деревьев на дощечки. Мы бы сами сделали, но тут мужчина нужен. Только с руками. Мы как кура лапой натыкали колышки, а надо, чтобы настоящий мужик обстоятельно всё сделал.

– Ах, вот оно что? – мэр сделал усталое лицо, оттого что их представления о настоящих мужиках не совпали. – Где ж я вам найду таких обстоятельных и хозяйственных? Из-за границы, что ли, выпишу?

– Найдите! – заканючили и другие воспитатели. – Вы же всё можете!

– С чего это вы взяли, что я всё могу? – мэр распушил хвост от такого комплимента и обречённо согласился: – Ла-адно, найду я вам кого-нибудь… с руками. Парочку.

* * *

«Парочка с руками» объявилась через пару дней. Варькиной радости не было предела! Она даже свои инструменты принесла из сарая: пилы, два топора, какие-то ножовки, отвёртки и прочие детали «мужского маникюрного набора».

– Нас Тимофеич прислал, – хором доложили два мужика из бывшего леспромхоза.

– Ой, радость-то какая! – Варвара аж прослезилась.

– Только вот что, хозяйка, – сказал один из них. – Нам бы покушать, а то мы со вчерашнего дня не жрамши.