Заставил ли он себя сделать это? Ради того, чтобы я не отказалась идти с ним на север? Ради спасения отца и осуществления своих планов?

Я хотела наказать его, но в итоге наказала себя.

Я делаю вдох и медленно выдыхаю. Отвожу взгляд от принца и вижу, что к нам приближается Тирнан. Не знаю, как много он успел увидеть, но я в любом случае не желаю с ним разговаривать.

– Прошу меня извинить, – говорю Оуку, – но я уже вдоволь натанцевалась. Думаю, мне пора уходить.

Уголок его рта искривляется в усмешке.

– Если вдруг передумаете, вы знаете, где меня найти.

Я краснею от его слов и ненавижу себя за это.

Иду сквозь толпу, надеясь, что он потеряет меня из вида. Проклинаю себя за глупость. Проклинаю его за то, что он вносит сумятицу в мои мысли.

Осматривая фигуры танцующих пар, я понимаю, что должна поговорить с Гиацинтом.

«Если все будут вести себя благонравно, я в скором времени верну вашего пленника», – сказала королева Аннет, но мы, возможно, уже нарушили кодекс поведения. Мы пришли сюда против воли Верховной королевы, и одного только этого хватит, чтобы не выпускать Гиацинта из темницы Двора Бабочек.

Тем не менее я могу поговорить с ним прямо сейчас, и никто об этом не узнает. А он сможет высказать свое предостережение до конца, рассказать мне все, что ему известно.

Я набираю горсть жареных каштанов и, пока продвигаюсь к выходу, медленно поглощаю их, роняя на пол шелуху. Фейри с кошачьим лицом вгрызается в кусок сырого мяса, лежащего на серебряном блюде. Двухголовый огр сжимает между пальцами кубок, который кажется игрушечно-маленьким по сравнению с ним самим.

Бросаю взгляд в сторону Оука. Улыбчивая девушка с золотистыми волосами и оленьими рогами тянет его танцевать. Я не сомневаюсь, что в ее объятиях он быстро позабудет о нашем поцелуе. И хотя от этой мысли у меня скручивает живот, я лишь сильнее уверяюсь в желании добраться до Гиацинта.

Смертный мужчина с заплетенными в тонкие дреды волосами запрыгивает на стол неподалеку от меня. Его выразительное лицо и долговязая хрупкая фигура привлекают мое внимание. Поправив очки на носу, он принимается играть на скрипке.

Он поет песню о забытых местах и потерянном доме, таком далеком, что стал совершенно чужим. Поет о любви, такой безумной, что ее не отличить от ненависти. О цепях, похожих на древние тайны, которые больше не держат его, но в то же время крепки, как и прежде.

Я машинально пытаюсь различить на нем заклятие, но он, оказывается, не околдован. Он здесь по собственному желанию, хотя мне даже страшно подумать, насколько он заблуждается в своей публике. Однако королева Аннет называет себя справедливой хозяйкой. А значит, если он будет придерживаться причудливых правил фейри, то утром проснется в своей кровати с карманами, полными золота.

Только вот никто не расскажет ему об этих правилах, поэтому, даже нарушив одно из них, он останется в неведении.

Эта мысль причиняет мне боль. Я отворачиваюсь и иду сквозь толпу так быстро, как только могу.

Глава 7

Я прохожу мимо стражников. Они бросают на меня голодные взгляды, но преследовать не пытаются: либо им запрещено покидать свой пост, либо я выгляжу слишком худосочной, чтобы мной наесться.

Оказавшись вне поля их зрения, я перехожу на бег. Трижды поворачиваю, стремясь добраться до того места, где Люпина рассказывала о комнатах с драгоценными камнями, соседствующими с темницей. Мчусь с такой скоростью, что едва не спотыкаюсь.

Мои мысли несутся так же быстро, как ноги. До Оука я целовалась всего дважды: с мальчиком, который любил разводить костры, а некоторое время спустя – с корневиком. Ни в тот, ни в другой раз я не чувствовала себя так обреченно, как при поцелуе с принцем, хоть и тогда безнадежности хватало.

Вот какая проблема возникает, когда привыкаешь жить, повинуясь инстинктам. Забываешь, что значит думать.

Спускаясь все ниже и ниже, ощущаю запах влаги и минералов. Где-то впереди слышатся голоса стражников, поэтому я осторожно пробираюсь в соседний проход и осматриваюсь. Замечаю огромную дверь с медными вставками, которая наверняка ведет в темницу, поскольку на ней высечены слова: «Страдания облагораживают». Рядом с ней два охранника играют в кости. Женщина с красными, точно роза, волосами, кажется, проигрывает ухмыляющемуся богану с длинными ушами. Они оба вооружены: с ее пояса свисает длинный меч, а на его спине виднеется изогнутая сабля.

Я умею незаметно проникать в лес и так же тихо из него выскальзывать, но не обладаю красноречием, которое могло бы помочь мне пройти мимо стражи. Тем не менее я решительно выпрямляю спину и надеюсь, что язык меня не подведет.

Внезапно чувствую, как кто-то похлопывает меня по плечу. Резко оборачиваюсь, проглатывая крик, и оказываюсь лицом к лицу с Озерным Джеком.

– Могу догадаться, зачем вы здесь, – говорит он, злорадно улыбаясь. У него вид того, кто только что разжился аппетитной сплетней. – Собираетесь освободить Гиацинта.

– Просто хочу задать пару вопросов, – отвечаю я.

– Значит, вы не желаете вызволить его из темницы? – Зеленые глаза келпи лукаво сверкают.

Хотелось бы мне возразить, сказать, что это не так, но я не могу. Как и у всех фейри, мой язык немеет, когда начинаю лгать, но в отличие от Оука я не умею быстро придумывать хитроумные способы уйти от ответа. Но даже если я хочу освободить Гиацинта, это не значит, что я действительно так сделаю.

– О-о-о, – протягивает Джек, понимая, что мое молчание равносильно признанию. – Он ваш любовник? Мы что, попали в сюжет баллады?

– Если только это баллада об убийстве, – рычу я.

– В конце всегда кто-нибудь умирает, – замечает он. – Мне интересно, кто выживет, чтобы написать эту песню.

– Ты пришел позлорадствовать? – раздраженно спрашиваю я. – Или остановить меня? – Не знаю, насколько сильны келпи вдали от воды и в человеческом обличье.

– Я пришел удивить вас, – отвечает он. – Сюрпризы – это так чудесно, правда?

Скриплю зубами, но сразу не отвечаю и тщательно подбираю слова. Пусть я не могу очаровать его медовыми речами, зато знаю, что такое обида.

– Полагаю, тебя раздражает, как с тобой разговаривает Тирнан.

Озерный Джек, может быть, и веселый дух, но я не сомневаюсь, что ему присуща некоторая мелочность.

– Наверное, ты не слишком опечалишься, если увидишь, что он выставил себя дураком перед принцем? А если их пленник исчезнет, то благородный рыцарь, навещавший его последним, и правда предстанет не