— Прости, золотце, — смягчился Данте. — Не перебивай меня сейчас, пожалуйста.

— Простите, Дядя Данте.

— Итак, главное на сегодня, Арно, возьмёшь монету темную. И, когда я скажу, что ты не опасен, пойдешь в храмовый район, там покажешь темную монету и скажешь отвести тебя в любой храм, положишь на алтарь и скажешь спасибо.

— За что спасибо? — прохрипел я.

— За то, что не в бою и не после да по незнанию не забрал гору жизней невинных, — проговорил тихо Данте и протянул руку в сторону рыжей. — Милая Лили, дай мне курицу.

Данте взял трепыхающуюся курицу за крыло и птица коснулась клювом моей руки. И всё. Смерть.

— Мама, — произнес я.

— Братик, я также каждый раз удивляюсь, — зачаровано проговорила Лили.

— Золотце, нам надо еще куриц, купи штук десять, Арно надо покормить.

— Но я приготовила пирог, — возмутилась Лили.

— Золотце, я тебе уже говорил, пока твой брат кушает жизнь, она ему нужнее чем людская еда, — устало потер лоб Данте, видать, Лили его достала.

— Я ведь не останусь навсегда таким? — с ужасом проговорил я, вдруг поняв, сейчас насытился и мне понравилась смерть курицы.

— Надеюсь нет, — усмехнулся старик.

— Я быстро, ведь братик хочет кушать! Дядя Данте, а можно бывшего парня братику скормить? — вдруг разоткровенничалась Лили. — Арно всё равно не помнит Гердерда, сама я его убивать не хочу, он хороший, но скормить братику его никчемную жизнь, ммм…

— Нет, нельзя, — печально вздохнул Данте.

— А…

— Нет, нельзя. Ни плохую подругу, ни собаку, которая на тебя лает, ни трактирщика, который обсчитал тебя за вино на медную монету, нельзя! На базар! За курицами! — взревел Данте.

— Я скоро, — понеслась вниз Лилит и вновь кубарем слетела по лестницы. — Я живая!

— Она руки даже не помыла от муки, — проговорил я. — А курица?

— А что курица? Сегодня будет суп, — помахал тушкой птицы Данте. — Пойдем вниз, у меня там пирог с грибами и мясом стынет, и… не касайся меня, Арно.

— Даже и не думал.

— Прекрасно, верю, — улыбнулся старик. — Лили врет постоянно. Нет, я могу заставить говорить только правду, но она соврала даже о том, какой у нее цвет волос, хах!

— И какой, по ее мнению, у нее цвет?

— Не поверишь, — заговорщицки проговорил старик. — Самый лучший.

— А если я коснусь человека, то что будет со мной? — спросил я, понимая, что человеколюбием Данте никогда не отличался, а человек будет наверняка вкуснее курицы и поможет мне лучше чем курицы.

— Ты станешь темным, сдвиг психики. И мне, наверное, придется разобраться со своим учеником, — проговорил некромант и чтец душ таким тоном, что мне не захотелось продолжать разговор, да и касаться людей расхотелось.

Так мы и сидели вдвоем за столом в кухне, наблюдая за тем, как наконец вернулась Лили.

— Я деньги забыла, — проговорила Лили и вдруг внезапно пошла ко мне, но её остановила трость Данте.

— Лили, запомни, твои эмоции твой самый главный враг, нельзя его трогать, — устало проговорил старик.

— Я забыла…

— Лили, пожалуйста, — прокатился у меня в горле ком. — Не касайся меня.

— Я поняла, — улыбнулась Лили. — Так хочется потрепать тебя за твои щечки, я так испугалась, когда дядя Данте ловил крыс и кидал в тебя. Они на лету превращались в прах, представляешь?

— Крыс на всякий случай надо завести опять, — ухмыльнулся старик.

— Все было так плохо?

— Очень, не понимал я тогда, как ты дошел до лавки, а потом понял, что ты не встретил ни души, — улыбнулся старик, когда Лили ушла. — Вся жизнь попряталась от тебя в ту ночь.

— Как же я мог найти такие руны, это ведь они всё сделали?

— Ты и не мог найти их, в моих книгах нет таких рун, ты сам до них дошел. — улыбнулся печально старик. — Такое можно встретить в запретных книгах либо в дневниках. И имей в виду, такие защитные руны работают лишь разок, а потом все, черти опять.

— Я под мазью был и не помню, что творил.

— Не совсем так, мазь была лишь помощником, ты был окрылен и вдохновение тебя поглотило. Ну а раз мы с тобой похожи, то и увлечения будут схожи, надо бы начать тебя обучать темным искусствам, иначе ты сам ими начнешь заниматься и наделаешь ошибок.

— Только вот мы с тобой разные.

— Но мы оба были по ту сторону, и мы предрасположены к такому.

— Вода дает жизнь! Я на светлой стороне, а ты на темной.

— Ага, как будто это я пытался постичь магию крови. Это конечно, верно, я жесток иногда, о мой светлый друг, но тьма это не всегда плохо.

— Я не убиваю.

— И не переходи эту черту, — улыбнулся Данте, откусив от куска пирога. — И тогда останешься обыкновенным человеком, с моралью, с темной стороной и светлой, а не как я, лишь с серой моралью и горами трупов, что убил и которые будут служить мне вновь, по велению моей воли. Но ты все равно начнешь убивать, таков путь, Арно. Ты похож на меня больше, чем ты думаешь.

— Сколько я тебе должен за всю помощь, Данте? Без тебя бы мне пришел конец.

— Ничего, пока не окончил обучение не возьму с тебя ни медной монетки.

— А как закончу?

— Возьму одну тёмную монету, если она будет у тебя, — взгрустнул старик. — А теперь планы твои на сегодня, будешь читать мораль мага, алфавит мага и остальной мусор для пятилетних одаренных перед тем, как пойдешь в Храмовый район.

— Зачем?

— А затем, чтобы не родился Темный маг, там такие сейчас проблемы, в стае, из-за тебя… До них-то не сразу дошло, кто же это у них на приеме побывал.

— Рассказывай.

—А что тут рассказывать? Два дня назад одна из темных тварей пришла в дом стаи, мирно, никого не трогала, и тут внезапно ему в голову прилетело десять килограмм меди, — холодно проговорил Данте с удовольствием. — Ну и темный с легкостью отделал одну суку, которую всё