Большинство моделей нашего агентства регулярно посещали тренажерные залы, тем более что «Мейджор» снабжало девушек специальными картами на бесплатное пользование фитнес-центром. Даже самые юные модели агентства Роттвейлер не мучили себя изнурительными диетами, они предпочитали сбросить лишние килограммы с помощью здоровых физических нагрузок.

Однако Зули, которая достигла пика своей модельной карьеры, не прилагала вообще никаких усилий к тому, чтобы поддерживать себя в надлежащей форме. Ее фитнес-рацион включал водку, кокаин, табак и полное отсутствие пищевых ограничений. Однажды на вечеринке в Сохо она попросила меня отнести ее на руках с первого этажа на третий. Я это сделал, получив истинное удовольствие.

Мы были любовниками, но когда я припоминаю особенности наших интимных отношений, мне кажется, они так же нереальны, как просмотренные очень давно фильмы о романтической страсти. Я могу воспроизвести в памяти многие визуальные сцены, но не в силах воскресить никаких переживаний и размышлений. Но возможно, все это лишь потому, что роскошная чувственная аура Зули затмевала все нематериальные сферы. Она стала первой супермоделью, с которой у меня случился роман. Но роман этот был невероятно горячим. Тем не менее теперь могу заявить со всей ответственностью, что я не значил для нее абсолютно ничего. Она не испытывала ко мне никаких чувств. Я был для нее только проходящим развлечением, кратковременным и маловажным. Именами таких, как я, была забита ее телефонная книжка. Но для меня этот опыт бесценен. Я многому у нее научился.

До того как мы сошлись с Зули, я, проработав полгода в агентстве, едва мог назвать десяток имен наиболее значительных сотрудников и столько же имен моделей. Благодаря Зули я научился мгновенно узнавать каждого в лицо. Идея обратить на меня внимание возникла у нее из-за того, что она слишком часто видела нас вдвоем с Карой, и, как правило, при встрече мы мило улыбались друг другу. Затем мы обменялись с ней телефонами и иногда перезванивались, ну а потом уже Зули стала любезничать, поняв, что, сблизившись со мной, она, вероятно, получит возможность косвенно оказывать влияние на Роттвейлер. Но поскольку Зули никогда не бывала в офисе, она так и не смогла узнать правду о том, что Чарли так же мало значил для Мисс Роттвейлер, как для нее какой-нибудь случайный статный красавчик на одну ночь.

Благодаря нескольким удачно заключенным контрактам Сьюзан удалось заработать довольно большие деньги, и у нее появилась идея вложить их в предметы искусства. Роттвейлер сообщила, что я был художником. Сьюзан тут же сделала вывод, что я гений и к тому же непогрешимый эксперт в области живописи. Я непременно должен давать ей советы всякий раз, когда ей захочется что-либо купить. Я посоветовал вложить деньги в произведения некоторых еще молодых, но многообещающих художников, и в благодарность за такую услугу Сьюзан пригласила меня отобедать в ресторане, который пользовался успехом у творческой элиты и звезд модельного бизнеса. Я пытался описать ей направление в искусстве, в котором сам предпочитал работать, когда у входа в зал появилась Зули в сопровождении двух братьев-близнецов, итальянских миллионеров. Девушки обменялись ритуальными объятиями и поцелуями, обязательными в качестве приветствия в кругу великой троицы «Мейджор». Мы с братьями тоже вынуждены были последовать их примеру и расцеловаться как старые знакомые.

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась Зули, обращаясь к Сьюзан.

— Мы отмечаем кое-какие удачные приобретения, — объяснила Сьюзан, — я очень признательна Чарли за помощь и советы по части искусства.

Эти слова чрезвычайно заинтриговали обоих братьев, отец которых, как выяснилось, известный коллекционер. Они принялись расспрашивать меня о том, что это за произведения и чем я занимался, когда сам писал картины.

— Ты же Чарли! Чарли из «Мейджор»! — вдруг воскликнула Зули.

Мне оставалось только подтвердить, что это так. Для Зули моя принадлежность к самому близкому окружению Ротти была сигналом к тому, чтобы пустить в ход свое неотразимое кокетство.

— Пра-а-а-авда? — протянула она, изогнув свои прекрасные брови. — И ты работаешь там художником?

— Вообще-то нет, я почти перестал рисовать… даже оставил школу живописи.

— Какую?

— Йель.

С этой минуты Зули стала относиться ко мне серьезно. Настолько, насколько это возможно, когда речь идет о человеке без власти и денег. Вероятно, причиной внезапно вспыхнувшего уважительного интереса была ее претензия на интеллектуальность. Она просто не могла позволить себе пройти мимо художника, пусть даже бывшего. Зули тут же принялась рассказывать о том, что давно пишет роман, но никак не может закончить его из-за нехватки времени, как, впрочем, и альбом с песнями собственного сочинения. Насчет альбома я знал, что она говорит правду, поскольку о ее поездках на записи многие упоминали в агентстве. В создании альбома принимали участие все известные поп-исполнители, с которыми ее когда-либо связывали постельные отношения, и примерно столько же звезд поп-музыки, с которыми спали Кара или Сьюзан.

Именно такое изобилие имен знаменитостей, собранных под одной обложкой, и спасло альбом от полного провала, ибо, не кривя душой, я могу заявить: чем-чем, но способностями певицы и композитора Зули не наделена. Но она и не претендовала на то, чтобы завоевать аудиторию или добиться громкого успеха, скорее это было для нее хобби, позволяющее удовлетворить ее безграничное тщеславие. Ее голос не просто корректировался, но почти заново моделировался на компьютере, чтобы сделать его звучание хоть сколько-нибудь приемлемым. Но Зули это не смущало, как не смущало и полное отсутствие профессионализма.

Я и сейчас могу подробно описать ту первую ночь, когда познакомился с Зули поближе. Роттвейлер отправила меня в качестве своего представителя на вечеринку, устроенную внебрачным сыном арабского шейха. На нее съехалась уйма гостей. Среди них несложно было затеряться, учитывая множество моделей «Плейбоя» и столько же супермоделей, знаменитостей шоу-бизнеса и даже представителей политической элиты. Обилие скандальных звезд, миллионеров, роскошь убранства и блюд, подаваемых за столом, так ослепляли, что я чувствовал себя не в своей тарелке. Утешало только одно — я был выше всех на полголовы, а то и на голову, и в ряд ли уже могу вспомнить, сколько бокалов «Кристалла» выпил, чтобы избавиться от излишней скованности. Но если говорить начистоту, мое присутствие там имело определенные цели — Роттвейлер послала меня туда в качестве телохранителя Киттен. Мне следовало уберечь ее от злоупотребления наркотиками.

— Смотри, когда она пойдет в ванную, проследи, как часто она туда ходит и с кем, — велела Ротти, — иначе это плохо закончится. Однажды у нее начнутся головокружения, потом она просто упадет в обморок на съемках.

Я сидел рядом с Зули. За столом присутствовали еще четыре супермодели «Мейджор» — Киттен, Кара, Сьюзан и Аня. Была там и секс-бомба, вышедшая замуж за фотографа Гектора Д'Аннунцио. Аня казалась чем-то озабоченной или подавленной и весь вечер держалась рядом с Карой. Сьюзан сидела между принцем и очень забавным малым из Голливуда — актером-комиком и бонвиваном Джонни Амальфи.