Соколов не заставил себя ждать и как только оказался под каменными сводами, тут же свалил мага на землю, оглядываясь вокруг.

Я же быстро закрыл проход и создал светляк.

— Добьём ублюдка, — прорычал Климентий, доставая нож, и ухватив мага за волосы, вскинул его голову вверх, намереваясь перерезать горло.

— Стой! Не надо.

— Почему? Этот урод чуть не отчекрыжил нам ноги, а ты его жалеешь? — недоуменно и с вполне объяснимой злостью ответил Соколов, — Хотя, я понимаю, — кивнул своим мыслям Клим, — Одно дело убивать монстров и совсем другое — человека. Ты ещё молодой, наверняка не обагрил руки человеческой кровью, но поверь, таких гадов нужно мочить так же, как разломных тварей. По его лицу видно — это зверь!

Усмехнулся. Это я-то не убивал? Да у меня руки по локоть в крови, нет — не так… Если брать мою предыдущую жизнь, то не по локоть, а по самую тыковку.

— Он ещё может пригодиться, — проворчал недовольно.

— Для чего?

Вздохнул. Вот, Климентий, вроде взрослый мужик, а элементарных вещей не понимает.

— Этот человек просто выполнял свою работу. К тому же, он прекрасный, талантливый специалист, такими кадрами не разбрасываются. А о том, что жестокий как зверь? Так зверей приручать и дрессировать надо, чтобы послушными стали, но сначала заслужить их преданность. Вот тогда этому кадру цены не будет.

— Слишком много геморра, — не согласился со мной Климентий, — Проще нанять другого мага: более адекватного. По инструкции, этот тип не должен был идти за нами один, как минимум… позвать кого-то из бойцов в пару, а он сам поперся. Такие люди только себя правыми считают, действуют как им вздумается. Я бы с ним в бой не пошёл. Он и себя погубит и напарника подставит под удар. Поверь моему опыту, такие уроды не меняются.

Не стал его переубеждать, потому как Клим ничего не знал и не видел того, что видел я.

Во-первых — у мага, которому я сейчас связывал руки, был очень сильный и очень редкий дар, чем-то напоминающий мой собственный. Мужчина, при должном обучении, сумел бы видеть слепки душ. В этом Мире, я не встречал ничего подобного. Именно поэтому, меня так заинтересовал лежащий без сознания маг.

Во-вторых — если изменился Тёмный Властелин, то уж кто-то другой и подавно сможет, а если нет, то перерезать горло никогда не поздно.

На всякий случай, ноги магу связал тоже, а затем накинул на мужика заклинание АНАБИОЗА, так надёжнее. Даже если проснётся раньше времени, быстро в себя прийти не сумеет и панику не поднимет, потому-что нужно будет ещё развязаться и выбраться из потайного хода. На верёвки, для пущей уверенности, накинул пару интересных заклинаний, просто так не размотаешь, придётся потрудиться.

Этого времени нам должно хватить, чтобы вытащить Саварина и свалить по-тихому. Ну-у… или не по-тихому. Это как получится.

Клим с недоверием посмотрел на мои труды по обезвреживанию мага, но возмущаться не стал.

— Куда идти? — поинтересовался вместо этого Соколов, указывая на два темных ответвления.

— Дай-ка подумать, — пробормотал в ответ, — В кабинет отец Николая точно не потащит, в комнаты на втором и первом этаже тоже отпадают, слишком много лишних глаз и ушей, а вот в подвал самое-то: банально, просто и проверено годами.

Память Власа услужливо подсказала, как он в детстве прокрался вслед за одним из охранников в подземелье городского особняка. После увиденного там, пацан не мог спать несколько дней, а потом, ещё больше месяца маялся от кошмаров.

Больше он туда ни разу не спускался, но зато отлично запомнил дорогу.

Потайной ход вывел нас в правое крыло дома, туда, где находилась кухня и отведённые прислуге комнаты. Отодвинул маленькую пластинку, находящуюся на уровне глаз и глянул в коридор.

Время было уже позднее, но обитатели замка ещё не спали. Горничные сновали туда-сюда, пара уборщиков подметала освещенный тусклым светом коридор, и толстая повариха тащила куда-то огромный поднос с пышными булочками.

Я даже задумался: кто это у нас такой прожорливый?

Помнится Лев Потёмкин выпечкой не увлекался, да и братцы, оставшиеся в живых, предпочитали мясо или же всякие деликатесы, а на печёные пирожки со сладкой начинкой никогда не обращали внимания. А вот Влас их очень даже любил, да так, что я почувствовал, как начала выделяться слюна.

На автомате потянулся к рычагу, открывающему выход, но вовремя успел себя остановить и молча отругал за импульсивность.

— Придется подождать около часа, пока обитатели усадьбы не улягутся спать, — прошептал Климу.

— Может попробуем другим путём пробраться, где меньше людей ходит?

— Не получится: или здесь спускаться в подземелье или обратно на улицу возвращаться и обходить половину особняка.

— Не вариант, — покачал головой Соколов.

— Вот и я о том же.

— Значит, ждём.

Прислонившись к стене, уселся на пыльный пол и прикрыл глаза. Говорить не хотелось. Мысли крутились, как в калейдоскопе, но я не успевал ни за одну из них уцепиться и это раздражало.

Я не знал, как повернётся наша вылазка в родовой особняк. С одной стороны — хотелось, чтобы сегодня я не просто вытащил из плена жениха сестры, но и решил все вопросы с главой рода, с другой — всё ещё считал, что сейчас не совсем подходящее время для разборок, но тут уж как карта ляжет. Почему-то казалось, что просто так, без шума, уйти не получится, а это значит, придется экспериментировать и действовать без чётко выверенного плана. Я же хотел, чтобы всё прошло «без сучка и задоринки», но очень сомневался, что так и будет.

Климентий меня не трогал, видел, что я не настроен на разговор.

Соколов садиться не стал, просто облокотился на стену, да так и простоял, ни разу не шелохнувшись.

Всё же железная у мужика выдержка. Я понимал, как ему было трудно не рвануть спасать брата, но Клим себя пересилил и расслабился, выжидая удобного момента. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Случись что-то подобное с моими близкими, я не был бы так спокоен.

В прошлой жизни посмеялся бы над своей сентиментальностью, назвав подобное поведение несусветной глупостью, сейчас же, понимал, что за мать и своих друзей убью любого, но сначала заставлю очень долго мучиться.

Открыл глаза, и резко поднявшись на ноги, подошел к стене, отодвинув пластину, закрывающую глазок.

— Всё тихо. Вот теперь можно идти.