— Я не хочу, — простонала она. — Не надо, пожалуйста!

— Похоже, чем ближе к колдуну, тем духи настойчивей, — пояснил Виль для Увара. — Видишь ли, Маглейн их совсем не кормит. Вот они и сулят ей чего она хочет, лишь бы накормила.

— Зачем ты её ударил? — хмуро спросил Увар.

— Чтобы очухалась, — пояснил убийца. — Если колдуна не найдём, скоро ножом колоть придётся, так её заносит. Маглейн, хорош рыдать. Подумаешь, беда у тебя. Ну, колодец, ну, отравить. Ты же ведьма. Тебе положено этим заниматься.

— Я не хочу, — повторила ведьма сквозь слёзы.

— Вот наказание-то, — вздохнул убийца, наклонился и заставил ведьму подняться на ноги. — Всё, Маглейн, всё. Не хочешь — и не надо. Не всё сразу. Потихоньку, постепенно. Сначала слабительное, потом рвотное, а там и…

— Прекрати! — рассердилась Магда.

— Пришла в себя? — усмехнулся убийца. — Видал, Увар? Представь, если она при князе такое закатит?

— Она правду рассказала? — поинтересовался Увар.

— Да уж наверное. Ей духи про каждого из нас шепчут, чем мы хороши и в какое место колоть, чтобы подольше мучились. Обед себе выбирают. Да не косись так. Я ж говорю. Поймаем колдуна — и всё пройдёт.

— Поймаем, как же, — проворчала ведьма, прислушиваясь неизвестно к чему. — Увар… А кто пойдёт к князю?

— Я пойду, — удивился вопросу наёмник.

— А кроме тебя? — не отставала женщина.

— Маглейн, тебе-то какая разница? — вмешался Виль.

— Это очень богатый князь, — сказала Магда. — Он пропускает через свои земли богатых купцов и берёт с них большую дань. Он не будет разговаривать с бедно одетыми послами. Увар, кто из вас пойдёт? Вы запаслись нарядной одеждой?

— Харлан, Кривой Эб, Берток, — сказал Увар, пожимая плечами. — Есть у нас одежда. Бертилейн, нас твоя сестра собирала, она-то ничего не забыла.

— Юлди возьмите, — вмешался Виль. — Святошу вашего малолетнего.

— Ты же сказал… — удивился Увар.

— Мало ли что я говорил, — отмахнулся убийца. — Обещал совет вам дать, вот и даю. Возьмите мальчишку. Если князь со своим святошей эти фигуры по доске переставляет, то и вам своего показать стоит. И я пойду.

— Иди, — согласился наёмник. — Но для тебя у нас ничего не приготовлено. Ткани брали — для подарков, — а одежды не прихватили.

— У вас три бабы в отряде, — удивился Виль. — Неужто ни одна ничего не умеет?

Магда закатила глаза.

— Я сошью, — посулила она. — И парадную рясу для вашего смешного мальчика тоже.

— Вот и договорились! — вроде как обрадовался убийца.

Увар кивнул и ушёл, посулив приказать Даке, чтобы дала Магде всё необходимое. Когда он отошёл подальше, Виль заглянул ведьме в глаза.

— Маглейн, выкладывай-ка, что задумала. Иголок в швы напихать решила?

— Отстань, — устало ответила ведьма. — Я видела… тебе не понять…

— Да уж где мне.

— Я больше не могу, — сказала Магда. — Я этого не выдержу.

— Выдержишь, Маглейн, выдержишь. Человек такая тварь, что и не то выдерживает.

— Тебе бы так, — горько произнесла Магда. — Они всё время рядом… шепчут, шепчут, шепчут… Я знаю, кто чего боится и кто о чём мечтает. Я…

— Ну-ка, — перебил её убийца. — И чего боится твой зять?

— Не твоё дело, — огрызнулась ведьма.

— Маглейн, кто слушаться обещал?

— Как ты мне надоел… Увар больше всего боится за свою жену и детей. Скучает без них. За меня тоже боится. Ещё боится, что меня придётся прогнать… или убить. Что он тогда Агнете скажет?

— Это я тебе и сам мог рассказать, — разочарованно отозвался убийца. — А князь чего боится?

— Чего ему бояться? — удивилась ведьма. — Он же бессмертный. Он боится, что рынок рабов в Физанте опустеет. У него какие-то планы на этот рынок. Вот Юлди боится, что его в жертву принесут, а он ещё не успел ничего для церкви сделать.

— Кому он нужен, в жертву его приносить? — отмахнулся Виль.

Он немного помолчал, оценивающе глядя на названную сестру, потом обнял её за плечи и вкрадчиво заговорил:

— Маглейн, сестрёнка, я тут подумал… может, ну его, этого колдуна?...   Может, потерпишь своих духов? Ну, хочешь, я за тебя убивать буду, а? Дурное дело нехитрое. А там и ты научишься?..

— Ты спятил?! — попыталась вырваться ведьма, но убийца держал её крепко.

— Сама посуди. Когда ещё такой случай будет. Если тебе духи про всех шепчут… и дорогу показывают, и где колодец… это ж каким дураком надо быть, чтобы таких духов прогонять, а, Маглейн?

— Ты обещал, — неуверенно напомнила ведьма. Ей очень не понравился воодушевлённый взгляд названного брата.

— Обещал-обещал, — заверил её Виль. Примерно таким же тоном он разговаривал с Эрной, когда она капризничала. — Но ты ведь можешь и передумать, а, Маглейн?

— Я не передумаю, — заверила Магда.

— Да ты не трусь, сестрёнка! Подумаешь, духи. Эка невидаль. Приручишь. Ты ж у меня умница. Ты ж у меня сильная. Если этот недоделок их подчинял, так ты ж и подавно сможешь. Ты же его победила.

— Я не победила, — запротестовала Магда, — он сам…

— Сам сбежал, когда понял, что проиграл, — подхватил убийца. — Маглейн, ты хочешь курицей просидеть у себя в деревне? Я тебе о деле говорю. Тебе на встрече пятки лизать будут.

— Ты бы сам попробовал…

— Так я ж не ведьма. А ты справишься. Ты же у меня вон какая. И слушаться обещала. Обещала же?

— Ну, обещала.

— Вот и слушайся. Такой талант загубить хочешь. Ради кого? Подумаешь, барон. Тебя, вон, духи твои не хуже ублажить могут. Тебе ж в тот-то раз понравилось…

Магда всё-таки стряхнула руку убийцы и отвесила ему оплеуху.

* * *

Врени издалека наблюдала за этой странной парочкой. Едва от них отошёл Увар, как Мёдный Паук обнял ведьму за плечи и что-то вкрадчиво зашептал ей на ухо. Она слушала и кивала всё покорней… а потом внезапно ударила убийцу по щеке. Тот даже не попытался увернуться. Врени заспешила к ним. Медный Паук держал ведьму за руки, а та билась и всё кричала:

— Ты обещал! Ты же обещал мне!

— Хорош орать, Маглейн, — тяжело произнёс убийца, когда цирюльница подошла ближе.

— Вы двое с ума сошли? — спросила Врени. Магда всё ещё содрогалась от рыданий. — Устраиваете представление как на ярмарке.

— Иди куда шла, — посоветовал Паук вместо ответа.

— Да в отряде нет ни одного человека, который не думает, что вы любовники, — разозлилась цирюльница. Кто что про этих двоих думает, она не спрашивала, но очень хотелось сказать им гадость.