— Мы?! — встрепенулась ведьма. Паук выпустил её руки и Магда, подбоченясь, встала перед Врени во весь рост. Было бы на что смотреть, ведьма едва доходила цирюльнице до плеча.

— Вот люди пошли, — уселся на землю убийца. — Ничего святого для них нет. Скажи своему отряду, Большеногая, будь у меня такая баба, я бы повесился. Это только сестёр какими есть терпят.

— Тоже мне, подарок нашёлся, — обиделась ведьма.

— А то нет? — добродушно усмехнулся Паук. — Как плакала, как умоляла… Слышь, Большеногая, вот будет встреча, каждый начнёт хвастаться. Кто пять человек убил, кто десять, кто вообще целый город выкосил… а я скажу, барону его бабу вернул — меня все сразу зауважают! Такую пакость человеку ни за что сделать! Я даже пытался грешным делом его спасти. Пожалел всё-таки. Но нет.

Он расхохотался.

— Иди, Маглейн, делом займись. А я потом проверю, не забыла ли булавки в швах. Знаю я вашу сестру.

* * *

В отряде успело сложиться мнение относительно ведьмы, поэтому все были удивлены, когда она за ночь умудрилась сшить из дорогого сукна полное облачение монаха из братства Камня, а также бархатный наряд для названного брата, на который не пожалела ни чужих мехов, ни даже чужого жемчуга. Виль выглядел едва ли не богаче, чем главный «посол» Увар. Впрочем, Магда быстро исправила это упущение, на рассвете расшив одежду Увара шелками… и действительно умудрилась забыть иголки в швах одежды. Виль потом говорил, что надо было ещё ядом смазать, а то чего только наполовину дело делать. В полдень за ними пришёл предупредительный молодой человек, который на местном языке заверил, дескать, князь будет рад гостям и просит их явиться к нему когда им будет удобнее. Вот, например, сейчас подходящее время.

Тронный зал князя был длинным, со странным сводчатым потолком, в который округло переходили разрисованные причудливыми чудовищами стены. Трон стоял в самом конце и по обе стороны от него стояли воины с алебардами. Ещё возле трона было невысокое креслице, в котором действительно сидел немолодой физантский монах, а поодаль держались женщина в расшитом золотом шёлковом покрывале, рядом с ней юная девушка и мальчик ещё моложе неё. На самом троне сидел князь в дорогом парчовом наряде, тяжёлыми складками спускающемся до пола. На голове у князя — у единственного здесь — была парчовая же отороченная мехом шапка. Вдоль длинных стен стояли простоволосые люди в одеждах, похожих на княжескую, но гораздо скромнее.

Когда послы приблизились и Увар вышел вперёд со своей верительной грамотой, князь сделал небрежный жест и со своего кресла встал монах. Он поклонился и заговорил на церковном языке.

— Что он говорит? — нетерпеливо спросил Увар у Юлди.

— Он говорит, что князь Рехор поручил ему быть его голосом, — перевёл юноша. — Князь-де не сомневается, что такое важное посольство должно знать язык истиной учёности.

— Вы бы поклонились, — тихо произнёс Виль. — Князь всё-таки.

Увар оглянулся по сторонам — придворные уже начали перешёптываться — и поспешил склониться в придворном поклоне вроде тех, которые видывал при дворе у Клоса. Там-то от него никто таких выкрутасов не требовал. Остальные «послы» неуклюже последовали его примеру. Князь кивнул и физантский монах произнёс ещё несколько слов.

— Говорит, что мы можем подняться, — нервно произнёс Юлди.

— Скажи ему, что мы послы Дюка Клоса, чьи земли лежат на западе отсюда, — сказал Увар. — Что Клос — Дюк Тафелона — шлёт ему свой привет и дары.

— Надо было хоть одну бабу захватить, — еле слышно посетовал Виль. — Или мальчишку, как Маглейн говорила.

Юлди заговорил на церковном языке, монах кивнул и повернулся к князю. Речь, на которой он передавал слова послов, отличалась от местной. Потом князь ответил и монах снова обратился к Юлди.

— Нам разрешается отдать грамоту, — пояснил Юлди. — Князь говорит, что примет нас через пять дней. Тогда мы сможем вручить дары и поговорить о том, что привело нас сюда.

Увар шагнул вперёд и с поклоном протянул грамоту, князь Рехор протянул белую холёную руку, взял у «посла» свиток и сделал ещё один небрежный жест. Снова заговорил монах.

— Мы можем уйти, — сказал Юлди. — Князь просит нас не охотиться на его земле и не искать себе пропитания. Мы будем обеспечены всем необходимым для еды и питья. Нам принесут дрова и корм для наших коней. Что бы нам ни потребовалось, мы должны просить этого у слуг князя. Через пять дней нас позовут сюда.

Кланяясь, «посольство» покинуло тронный зал. Приём был окончен.

* * *

— Вот это я понимаю — этот… церемониал! — говорил вечером у костра Медный Паук. В походе никто из наёмников не пил ничего крепче травяных отваров (разве что для дела было нужно), но убийца не считал себя связанным чужими правилами. — Не то что у некоторых. Говорят, Дюк-то наш. И вовсе без доклада пускает! А князья эти болотные? Вообще… рубашки где попало развешивают. Про шавок я и не говорю. Никакой политики! Заходи кто хочет. А тут — неееет. Правильно он с вами. Сперва встретил. Потом подумает. А там, глядишь, и решит что-нибудь.

Подробности приёма у горного князя были пересказаны раза на четыре. Все сошлись на том, что тот чего-то ждёт, а вот чего — сказать было трудно. Магда, когда её спросил Увар, пожала плечами и ответила, что никакой опасности нет. Не больше, чем раньше.

Сейчас ведьма привычно для всех держалась позади убийцы и время от времени стискивала пальцы. Потом встала и пошла отыскивать брата Юлди.

— Ты ведь режешь по дереву? — спросила она, когда нашла юношу. Он по своему обыкновению прогуливался возле шатра Даки и Иргая: всё надеялся, что ему дадут понянчить девочку.

— Откуда ты?..

— Я ведь ведьма, — ухмыльнулась Магда. Юлди осенил себя священным знаком. — Послушай. Ты видел физантского монаха.

— Видел, — кивнул юноша, хотя ведьма его ни о чём не спрашивала.

— Рано или поздно он придёт сюда поговорить, — сказала Магда. — Или тебя позовут к нему.

— Откуда ты знаешь?...   — начал было монах, но осёкся и осенил священным знаком свою собеседницу. Ничего не изменилось и он слегка успокоился.

— Не может быть, что ему не захочется поговорить с кем-то, разделяющим его веру, — нетерпеливо пояснила ведьма. — Тут ведь одни язычники. Слушай. Ты должен будешь ему кое-что подарить.

— Но у меня ничего нет! Членам нашего братства запрещено копить богатства.

— Освободитель! — рассердилась женщина и монах отшатнулся. — Я дам тебе то, что ты подаришь.

— Я ничего от тебя не…

— Ты дурак! Ты скажешь, что… как это у вас называется… для послушания вырезал фигурки для игры. Они полезны для ума и… как это называется?...   проясняют мысли. Я научу тебя как их сделать. У меня есть с собой подходящее дерево. Подаришь ему.