— Судьбы, — подтвердил он мои подозрения, явно не беспокоясь о том, что его подслушают. — Трое, которые плетут судьбы мира, сестры, рожденные Зевсом, и абсолютная заноза в моей заднице.

Господи. Оскорбляй их прямо в лицо, почему бы тебе этого не делать.

— Э-э, разве мы не должны быть с ними вежливыми? — Быстро сказала я. — Мало того, что они чертовски старые, они еще и могут типа … перерезать нити нашей судьбы и все такое прочее, верно?

Я была почти уверена, что права. Какого черта я не уделяла больше внимания урокам греческой мифологии?

Та, которую Кронос назвал Клото, пристально посмотрела на меня.

— Мы не настолько слабы, чтобы быть оскорбленными этим. Есть путь для всех, и мы не вмешиваемся.

Кронос фыркнул, и я была уверена, что там была история о том, когда они облажались.

— Мы также выбираем, как мы выглядим, — добавила одна из двух других. — Не суди о том, что внутри, по тому, что ты видишь снаружи. Это первый урок сегодня.

Кронос только покачал головой, выглядя нетерпеливым. — Почему вы здесь?

Клото отступила назад, и самая маленькая из троих выступила вперед. Все были одеты в темные плащи; она была единственной, у кого были видны руки.

— Грехи… Это была не твоя вина, — сказала она мне. — Их время пришло. Часы отсчитывали время. Шкатулка была достаточно прочной только для тысячелетнего покоя.

Ее голос был мелодичным и лиричным, слова текучими и сбивающими с толку. Поскольку я была на пороге смерти из-за этой чумной инфекции, и все было расплывчато, было трудно уследить, но, казалось, она пыталась сказать мне, что не только я виновата в том, что мир вот-вот рухнет.

Кронос, очевидно, был более возбужден, потому что я почувствовала внезапное напряжение в его теле.

— Ты помогла ей освободить меня, — мягко сказал он, понимание появилось в его взгляде. — Ты знала, что грехи вот-вот будут освобождены, и тебе нужно было, чтобы я вышел из тюрьмы, чтобы сдержать их.

Третья и последняя, кто еще не произнесла ни слова, кивнула.

— Да, стрелки времени никого не ждут, и мир будет очищен. Но равновесие… его нужно поддерживать. Ты и есть равновесие. Ее лицо повернулось — слишком быстро для ее возраста — в мою сторону. — Дочь Селены.

Теперь кое-что из этого имело для меня смысл. — Ты организовала это так, чтобы я была жива, чтобы освободить Кроноса, чтобы я порезала себе руку и открыла портал? Что я приведу грехи в движение…

Потому что мир нуждался в очищении, но он также нуждался в равновесии?

#Wtf #Помогите

Клото снова заговорила. — Ты сейчас и всегда будешь той силой, которая необходима, чтобы изменить мир к лучшему. Твои нити… они вытканы длинными дугами. В некоторых ты не выживаешь — #ой — но в других ты единственная причина, по которой выживают все остальные.

Клото кивнула. — Мы просто поощряли тебя на твоем пути. Так всегда было. Судьба.

Я? Спаситель мира? Ни за что. Ее старое зрение нуждалось в проверке. Мой гобелен был полон ошибок. Услышав, что Кронос и моя встреча были предопределены, мой желудок сделал сальто, и я была почти уверена, что на этот раз это была не чума.

Я хотела задать еще несколько вопросов, но в этот момент болезнь внутри меня решила поднять свою уродливую голову, и очередной приступ кашля свалил меня на землю. Я обняла Крона, едва слыша, как он проклинал Судьбу и требовал, чтобы они указали ему правильный путь к моему спасению.

— Нет, — сказала одна из них, когда я хватала ртом воздух. — Мы не можем изменить ее судьбу. Мы можем только создать для тебя больше шансов помочь ей. Ты должен сделать правильный выбор и решить для себя. Это касается как тебя, Кронос, так и ее. Ваши судьбы навсегда переплетены.

К счастью, я была слишком больна, чтобы по-настоящему переживать в этот момент. #Сплетайтесебя

Все стало немного размытым и серым по краям моего зрения, и я позволила себе рухнуть, отчаянно пытаясь втягивать и выдыхать воздух, чтобы эти легкие продолжали работать. Остаться в живых было моим единственным приоритетом.

— Так жарко, — пробормотала я, потому что почувствовала, как моя кожа сгорает на теле.

Я вздрогнула, когда прохладные руки коснулись моего лица, а затем меня подняли, размытая пещера вспыхнула перед моими глазами.

— Пес, оставайся здесь! — Кронос рявкнул, а затем совершил свой божественный трюк и повел нас куда-то, и было светло и тепло, что заставило меня кричать, поскольку это мучило мое и без того измученное тело. — Нет, оставь меня умирать, — закричала я. Это было какое-то ускоренное дерьмо, происходящее в моем теле. То, что когда-то было тошнотой и рвотой, теперь стало чем-то внутри меня, разжижающим мои кости.

— Этого никогда не случится, милая, — сказал он, и я могла бы поклясться, что почувствовала прикосновение его губ к своей пылающей щеке. — Я отказываюсь позволить тебе умереть.

Я восхищалась таким уровнем решимости, но, к сожалению, как указала ему Судьба, мой путь был предрешен. Если бы мы не сделали что-нибудь, чтобы изменить мои обстоятельства, я бы не выкарабкалась оттуда живой. Почему он все равно так сильно хотел, чтобы я жила? Вероятно, потому, что мы были связаны, и он боялся своей смерти вместе с моей. Хотя мое сердце хотело другой причины… Где-то на этом пути, между оскорблениями и обзывательствами, я заметила в Кроносе что-то более мягкое, привлекательное.

Внезапно мы оказались у ярко-синей двери. Символ посоха со змеей обвивал ее.

— Нет. — Я поежилась. Змеи были плохими. Вероятно, это было какое-то вудуистское дерьмо, которое растопило бы мои внутренности быстрее, чем они уже есть.

Мы еще не добрались до стадии диареи в этой чуме, но я знала, что она приближается, и я отказывалась, чтобы Кронос увидел это.

— Асклепий! Открой дверь! — Кронос громко стукнул, и я вздрогнула от этого звука.

Все было слишком ярким, слишком громким и слишком болезненным.

Дверь распахнулась, и на пороге стояла золотая богиня.

#Почему эта сучка такая Милая

— Кронос! Что? — Она ахнула, глядя на мое безвольное тело в его руках.

— Панацея, где твой отец? Болезнь был выпущен, и это дочь Селены. Ей нужен целитель.

Ее рот приоткрылся, брови сошлись на переносице.

— Мой отец? Он встал на сторону Титанов. Зевс убил его сразу после того, как тебя заключили в тюрьму.

Кронос рухнул у стены. — Ублюдок!

Я ухмыльнулась. — Я научила … его этому. — Мой голос казался слабым. Все казалось слабым.

— Заходите. Она махнула нам рукой внутрь, прежде чем включить телевизор.