class="p">— Смотри, — сказала она моему гигантскому богу-мужчине.

— У нас нет времени…

Раздался голос женщины-репортера:

— Болезнь распространилась по всему земному шару. Мужчины, женщины и дети заболевают тем, что, по мнению медицинского сообщества, может быть новой формой чумы.

— Нет. Болезнь не проходит даром. Кронос схватил меня крепче. — Пан, принеси аптечку твоего отца. Мы должны спасти ее.

Она кивнула, выключая телевизор и поворачиваясь к задней комнате.

— Где … мы? — На самом деле мне не хотелось думать о мире, умирающем от чумы в мои последние несколько мгновений, поэтому я решила сосредоточиться на географии.

Нежная рука погладила мой лоб.

— Швейцария. Когда тебе станет лучше, я отвезу тебя в лыжное шале в Альпах.

Я кивнула. Это звучало мило. Что-то тяжелое тянуло меня вниз, пытаясь заставить повернуться лицом к яркому свету, который появился за моими закрытыми глазами.

— Мэйзи! — Кронос потряс меня, и мои глаза резко открылись. — Останься со мной.

Я кивнула. — Расскажи мне кое-что. То, о чем ты никогда никому не рассказывал.

Если бы я умирала, я хотела бы забрать с собой один из глубоких темных секретов Крона.

Он ухмыльнулся, и это чуть не убило меня прямо тогда и там. К черту чуму, именно эта гребаная улыбка привела бы меня к смерти.

— Я знал, что ты не проститутка, когда мы впервые встретились. Мне просто понравилось трахаться с тобой, — заявил он.

Я ахнула, но это перешло в кашель, и Кроносу пришлось уложить меня на землю и перевернуть на бок.

Внезапно Панацея оказалась рядом, направив огромный светящийся кристалл мне в лицо. Она провела кристаллом по моему телу, хмурясь при этом.

— Почему она так быстро заболела? Я не могу бороться с болезнью. Она распространяется слишком быстро!

Кронос ударил кулаком по земле, а затем зарычал, как медведь.

— Потому что болезнь, блядь, коснулся ее.

Панацея уронила кристалл себе на колени.

— Она слишком далеко зашла, Кро…

Он подхватил меня на руки, крепко прижимая к своей груди.

— Не говори так! Ты ее не знаешь. Она дочь Селены. Она сильная.

Панацея положила руку ему на плечо. — Может быть, если бы у тебя был доступ к источнику. Но я слышала, что Зевс сжег пруды после того, как ты был заключен в тюрьму.

Кронос, казалось, обдумывал это. Я пыталась следить за разговором и выражением его лица, но все было размыто.

— Он не мог этого сделать. Ему понадобился бы Титан, чтобы добраться туда…

Панацея пожала плечами. — Может быть, он просто распространил это как слух,

— Пан, найди Рею. Боюсь, она в смертельной опасности. Скажи ей, что я приду после того, как вылечу Мейзи.

Пан кивнула, и затем все погрузилось во тьму.

Что-то влажное и прохладное плеснуло мне на лицо, и контраста с моей горящей кожей было достаточно, чтобы я вздрогнула, в то же время наклонив лицо, чтобы ощутить больше этого…

Сейчас я была за пределами того, чтобы открыть глаза, веря, что Кронос не собирался загнать меня в открытую могилу и разорвать эту связь.

— Я сожалею об этом, — прошептал он. Я была все еще достаточно жива, чтобы почувствовать мимолетную панику при этих зловещих словах, прямо перед тем, как он шагнул вперед, и мы начали падать. У меня вырвался крик, но прежде чем прозвучал другой, мы погрузились глубоко в ледяную воду.

Мое сердце заколотилось, шок от холода пронзил меня насквозь, и некоторое время я просто плыла в ледяной темноте, не зная, жива я или мертва. Боль утихла и растеклась по всему моему телу, и все, что я могла слышать, было биение моего сердца и дыхание Крона у моей груди. Все это время он не отпускал меня. Я дрожала, билась в конвульсиях, хватала ртом воздух, а он так и не отпустил.

— Мэйзи, открой глаза.

Теплый голос уговаривал меня вернуться к свету, но я не была уверена, что хочу возвращаться. На свету было тяжело. Одиноко. Грустно. И временами больно. Быть потерянной и одинокой — это совсем не вариант так жить, и большую часть своей жизни я плыла практически без поддержки.

— Теперь у тебя есть я, — пробормотал он, и я почувствовала тепло и близость. Это задело мою душу, привязывая мое тело обратно к миру смертных. — Ты не одна.

Мои глаза распахнулись, ко мне вернулись силы, когда я сделала то, что показалось мне первым глубоким вдохом воздуха за целую вечность. Как только мои глаза привыкли к свету, я заметила сверкающую страну совершенства, которая окружала меня: водопад над нами, низвергающийся в кристально чистые воды, в которых я была по шею; крошечные цветные камешки внизу, сияющие в ярком тепле солнца; зелень по краям, полевые цветы, наполняющие землю красками и ароматом жимолости, и, несмотря на все это, я смотрела только на Кроноса.

Он был без рубашки, перед моим взором предстали тяжелые бронзовые мускулы. Его волосы были зачесаны назад и выглядели намного темнее, чем обычно, настолько черными, что почти лишились цвета. Кронос завладел таким большим количеством моего внимания, что казалось, будто он был единственным существом, которое существовало.

— Ты спас меня? — Спросила я, мой голос был хриплым, как будто я кричала часами. Моя боль, жар, горящие легкие… все ушло. Я чувствовала себя чертовски потрясающе.

Он кивнул, не сводя глаз с моего лица.

— Где мы? — Я настаивала, нуждаясь услышать его голос.

— Источник вечной молодости, — сказал он хрипло, пожирая меня глазами. — Это было место, где Титаны купались, когда мы были ранены в битве. Зевс пытался уничтожить его, но мы защитили землю, так что войти может только Титан.

Я придвинулась ближе, и его глаза скользнули вниз, к обтягивающей мокрой рубашке, натянутой на моей груди. Этот взгляд обжигал, клеймил меня, посылая жар к моему сердцу. Я хотела поцеловать его так сильно, что все мое тело дрожало и болело. Он спас меня. И хотя я знала, что он, вероятно, делает это, потому что он мог умереть, если бы я ушла — я все еще не была уверена, что это правда; ничто не могло убить Кроноса — это что-то значило для меня.

— Раньше никто не боролся за меня, — призналась я, поражаясь тому, как хорошо я себя чувствую сейчас. Я снова оглядела потрясающий и скрытый источник. Подожди… — Ты сказал «источник вечной молодости»? Прям… источник молодости?

Его губы дернулись, и поскольку он был определенно не в настроении улыбаться, я восприняла это как хороший знак, что он не совсем разозлился на меня