House разумное количество того и другого, она получила приемлемую аппроксимацию своего любимого напитка.

По устланному мхом полу они вернулись в гостиную. Бандра уселась на один из своих плавно изогнутых диванов, встроенных в одну из стен; Мэри вернулась на своё кресло, но тут осознала, что ей некуда поставить кружку. Она подхватила свою книжку – Кольм всегда терпеть не мог того, как она перегибает корешок и загибает страницы, – и присела на другом краю дивана, поставив кружку на сосновый столик перед ним.

– В своём мире вы жили одна, – сказала Бандра. Это не был вопрос, она уже успела это узнать.

– Да, – сказала Мэри. – У меня была… у нас это называется «квартира в кондоминиуме» – несколько комнат в большом здании, которым я владею совместно с парой сотен других людей.

– Парой сотен! – удивилась Бандра. – Такое большое здание?

– В нём двадцать два этажа; двадцать два уровня. Я живу на семнадцатом.

– Вид, должно быть, потрясающий!

– Это точно. – Хотя ответ был шаблонный, и Мэри это знала. Вид из её окна открывался на бетон и стекло, на здания и автострады. Он казался замечательным, когда она там поселилась, но её вкусы уже менялись.

– И каков статус этого места сейчас? – поинтересовалась Бандра.

– Я всё ещё им владею. Когда мы с Понтером окончательно решим, что мы будем делать дальше, тогда и станет ясно, что делать с квартирой. Возможно, мы её оставим.

– И что же вы с Понтером будете делать дальше?

– Если б я знала, – ответила Мэри. Она взяла кружку и сделала глоток. – Как вы только что сказали, Понтер не сам по себе.

– И вы тоже, – сказала Бандра, отводя взгляд.

– Простите? – не поняла Мэри.

– Вы тоже. Если вы решите стать частью этого мира, то не должны оставаться в одиночестве в любой день месяца.

– Хм, – сказала Мэри. – В моём мире большинство людей привлекают представители противоположного пола.

Бандра вскинула глаза, но сразу же снова опустила взгляд.

– Не бывает отношений между женщинами?

– Э-э… бывают… иногда. Но обычно женщины, участвующие в такого рода отношениях, не имеют партнёров-мужчин.

– У нас не так, – сказала Бандра.

– Я знаю, – тихо ответила Мэри.

– Я… мы… вы и я, мы уживаемся довольно хорошо, – сказала Бандра.

Мэри почувствовала, как напряглось всё её тело.

– Да, неплохо.

– Здесь, у нас, две женщины, которые живут вместе, которые нравятся друг другу и не связаны генетически, могут… – Бандра положила широкую ладонь на колено Мэри, – могут сблизиться.

Мэри посмотрела на её руку. В прошлом она бы сбросила ладонь незнакомого мужчины со своего колена, но…

Но ей не хотелось её обижать. В конце концов, эта женщина была так добра, что приняла её под свою крышу.

– Бандра, я… я не чувствую влечения к женщинам.

– Возможно… возможно, это просто… – она подбирала подходящий термин, – просто влияние культурной среды?

Мэри задумалась над предположением. Возможно, и так – но это ничего не меняло. О, Мэри целовала девочек, когда ей было тринадцать или четырнадцать, – но она тогда просто тренировалась перед тем, как начать целовать мальчиков, она и её подруги страшно боялись оказаться не на высоте, когда это время придёт.

– Простите, Бандра. Я не хочу показаться грубой. Но меня правда это не привлекает.

Бандра несколько раз кивнула:

– Если вы передумаете… – сказала она, дала фразе повиснуть в воздухе и через секунду продолжила: – В промежутках между днями, когда Двое становятся Одним, чувствуешь себя ужасно одинокой.

И это истинная правда, подумала Мэри, но ничего не сказала.

– Ну что ж, – сказала Бандра после паузы. – Я, пожалуй, пойду спать. Э-э… «сладких снов», так, кажется, у вас говорят?

Мэри удалось выдавить из себя улыбку.

– Да, точно. Спокойной ночи, Бандра.

Она проследила взглядом за неандерталкой, которая скрылась в своей спальне; у Мэри была собственная комната, раньше принадлежавшая Дрэнне, младшей дочери Бандры. Она подумала о том, чтобы и самой отправиться спать, но решила ещё немного почитать, в надежде малость очистить голову от того, что только что произошло.

Мэри подобрала «Собственника» и открыла его на заложенной странице. Голсуорси писал в едком, ироничном тоне; в конце концов, не одни только неандертальцы видят глексенские недостатки. Она начала читать, наслаждаясь отличной реконструкцией языка, которым разговаривал верхний средний класс в викторианской Англии. Голсуорси – отличный стилист, и…

О господи…

Мэри с бешено колотящимся сердцем захлопнула книгу.

Господи.

Она сделала глубокий вдох, выдохнула, вдохнула снова, выдохнула.

Сомс только что…

Сердце Мэри продолжало колотиться.

Может быть, она не так поняла? В конце концов, это было сказано обиняками. Может быть, она просто была в таком настроении…

Она открыла книгу, бережно и осторожно, как это делал Кольм, и нашла это место снова, скользнула взглядом по плотному тексту, и…

Нет, сомнений не было. Сомс Форсайт, Собственник, только что продемонстрировал своей жене Ирэн, что она для него ничего не значит. Несмотря на её отсутствие интереса к нему, прямо на их брачном ложе он её изнасиловал.

До этого места книга Мэри нравилась, особенно тайный роман между Ирэн и архитектором Босини – потому что он немного напомнил ей её собственные странные, запретные отношения с Понтером. Но…

Насилие.

Чёртово насилие.

И всё же она не могла винить Голсуорси. Именно так Сомс и поступил бы в подобной ситуации.

Именно так поступил бы мужчина.

Мэри положила книгу рядом со своим уже остывшим кофе. Она обнаружила, что пялится на закрытую дверь спальни Бандры. Просидев так одному богу известно сколько времени, Мэри, наконец, поднялась с дивана и поплелась в свою комнату, в темноту и одиночество.

Глава 18

И здесь, в Северной Америке, и в Индии, и в Японии, в Европе и России, и по всему нашему огромному и удивительному миру жизнь в целом стала лучше, чем когда бы то ни было, – и она продолжает улучшаться…

Наконец этот день настал! Двое снова стали Одним. Мэри и десяток других женщин посреди широкой площади ждали приезда мужчин. Здесь была Лурт с маленьким Дабом, сыном Адекора. Жасмель, старшая дочь Понтера, тоже была здесь, но ждала не отца, а собственного партнёра, Триона. Была здесь и Мега, младшая дочь Понтера, Мэри стояла рядом с ней, держа её за руку. Генетик с облегчением отметила, что нигде не видно Даклар Болбай, законной опекунши Меги: эта женщина уже и так создала Мэри, Понтеру и Адекору более чем достаточно проблем.

Наконец, прибыл автобус. Понтер и Адекор вышли, и Мэри бросилась к своему мужчине. Они обнялись и лизнули друг друга в лицо. Потом