об этом не думала. Но когда эта мысль возвращалась, ее охватывало безудержное горе. Таков был один из побочных эффектов того, что произошло в ночь пожара. В действительности огонь так и не погас — он продолжал до основания уничтожать будущее ее дочери.

Помочившись, Серена тут же спустила воду в надежде, что ужасная мысль тоже улетит в канализацию.

Затем сверилась с часами. Пришло время действовать.

Она приехала в деревню очень поздно, надеясь, что ее внедорожник никто не заметит. На деле вокруг не оказалось ни души.

Сувенирный магазин был закрыт. Этажом выше находилось что-то вроде пристройки — пара окон да небольшая веранда. Попасть туда можно было по боковой лестнице.

Серена припарковала машину, перебежала пустынную улицу и вошла в темный переулок. Когда она быстро поднималась по ступенькам, ее шаги отдавались эхом в полной тишине. Дверь в квартиру оказалась остекленной. Воспользовавшись светом уличного фонаря, Серена заглянула внутрь, чтобы убедиться, что там никого нет. Ей не хотелось повторить ту же ошибку, которую она совершила в хижине Адоне Стерли.

Кругом царил беспорядок, словно кто-то поспешно отсюда переехал.

Удостоверившись, что квартира пуста, Серена наклонилась, чтобы рассмотреть замок, и сочла, что дверь можно вышибить парой ударов плечом.

Стараясь не шуметь, Серена положилась на свою физическую силу. Времена, когда она занималась интенсивными тренировками, остались далеко позади, и она почти совсем потеряла форму. Поэтому ей потребовалось более двух попыток, чтобы справиться с остекленной дверью. Когда та наконец подалась, Серена по инерции ввалилась внутрь. Потеряв равновесие, она упала на четвереньки и ударилась коленями о твердый пол.

Она с трудом встала. Вернулась на улицу, чтобы еще раз убедиться, что поблизости никого нет, а затем заперлась в доме.

Включив фонарик на смартфоне, она направила его вниз, чтобы луч не был заметен снаружи. Квартира состояла из единственной жилой комнаты и ванной. Кухонный уголок стоял прямо рядом с разложенным и неубранным диваном-кроватью. Подушки и скомканные простыни еще хранили отпечаток тела того, кто спал на нем в последний раз. Ни радиатора, ни обогревателя, ни камина. Единственным средством отопления служил тепловой насос, прикрепленный к стене, да и тот сейчас не работал.

«Не лучшее место для жизни», — подумала Серена. Пожалуй, здесь еще хуже, чем в ее берлоге в апарт-отеле.

При беглом осмотре впечатление, которое сложилось, когда она заглянула внутрь через остекленную дверь, подтвердилось. Открытые ящики и распахнутые дверцы гардероба свидетельствовали, что Флора собиралась в спешке и многие вещи просто бросила.

«Почему?» — снова спросила себя Серена.

Воспитательница наверняка с нетерпением ждала получения денег, обещанных за то, чтобы она держала рот на замке и уехала из деревни, но затем решила скрыться, как будто у нее был и другой, гораздо более обременительный долг. По крайней мере, на это указывал хаос, царивший в ее последнем известном жилье.

Серена надеялась найти нечто, что прояснило бы эту неопределенность.

Она рылась в вещах, разбросанных по студии. Приподнимала одежду, как попало брошенную на кресло или валявшуюся на полу вперемешку с непарной обувью, но не нашла ничего интересного. Какой-то мусор, раздавленная пивная банка с сигаретными окурками. На полке лежал единственный наушник для мобильника и погнутые солнечные очки с разбитой линзой.

В ванной ждала та же картина: на полу — груда грязных полотенец, шкафчики по бокам от зеркала открыты и почти полностью выпотрошены. Остались только ватные диски и пузырек жидкости для снятия лака.

Зубной щетки и пасты нет.

Серена занялась кухонным уголком. На стойке с единственным табуретом, возле чашки с кофейной гущей и тарелки с заплесневелыми объедками завтрака — яичницы, хлеба и джема — лежали какие-то бумаги. Оказалось, выписка с банковского счета за февраль прошлого года. «Через месяц после трагедии в шале», — подсчитала она. Быстро пробежав глазами немногие операции в списке, она отметила, что академия, организовавшая лагерь, заплатила воспитательнице пятнадцать тысяч швейцарских франков, что примерно соответствовало той же сумме в евро. В качестве основания перевода было указано «выходное пособие» — по сути, компенсация при увольнении. Других поступлений не было.

Расходы же осуществлялись по дебетовой карте и в основном шли на продукты. Были и необязательные приобретения: косметика и сигареты. Однако самой значительной тратой была покупка билета на самолет в один конец.

Рейс Цюрих—Стокгольм 23 февраля.

Флора восприняла указание покинуть Вион буквально. Серена боялась, что воспитательница не только сменила номер телефона, но и начала новую жизнь. Вряд ли она когда-нибудь вернется. И разыскать ее будет еще сложнее.

Положив выписку обратно на стойку, Серена возобновила обыск без особой надежды наткнуться на что-то полезное. Она перешла к спальной зоне. В гардеробе висели только вешалки. Рядом с диваном-кроватью стояла белая тумбочка с тремя наполовину выдвинутыми ящиками. Серена проверила их, начиная с нижнего. В первом лежали старый туристический путеводитель и непременная Библия. Во втором — только пустая зажигалка. Верхний ящик казался пустым, но затем Серена пошарила рукой в глубине и достала оттуда кое-какую находку.

Внутри оказалась книжица в ламинированной обложке с логотипом фотолаборатории, которая, вероятно, давно прекратила свою деятельность. Серена начала ее листать. Фотографии были сделаны в те времена, когда люди еще увековечивали свои воспоминания на пленке.

На всех снимках были мужчина, женщина и маленькая девочка. По позам и улыбкам легко можно было заключить, что это семья.

Кассирша в универмаге сказала, что Флора потеряла обоих родителей в раннем детстве. Серена предположила, что в альбоме запечатлены отец и мать вместе с дочерью. Фотографий было не так уж много, максимум десяток. На фоне неизменного альпийского пейзажа. И, судя по более-менее одинаковому внешнему виду семейства, сняты они были в Вионе в короткий промежуток времени.

Серена задала себе два вопроса. Если эти снимки — единственные фотовоспоминания Флоры о родителях, правда ли она могла забыть альбом по легкомыслию? Однако второй вопрос сбивал с толку еще больше. Что за человек покупает билет на самолет, чтобы начать новую жизнь в другом месте, и кладет в чемодан зубную щетку и пасту, но оставляет нечто столь важное, как фотографии покойных родителей?

Человек в бегах — вот ответ. Человек, который не может вернуться и забрать забытое.

Не успела Серена сформулировать эту мысль, как ее заставил вздрогнуть звонок смартфона. Опасаясь, что шум ее выдаст, она поскорее убавила громкость звонка. И только после этого посмотрела на дисплей.

Опять «скрытый номер».

Несколько секунд она не знала, как поступить. Затем решилась и ответила:

— Алло?

Та же тишина, которую она слышала в предыдущие разы. Но теперь