Будучи женой Майка уже четверо суток, Шерри оставалась таковой только на словах. К счастью, они заключили нечто вроде перемирия, которое позволяло им довольно сносно существовать. Они вместе приезжали в ясли за Джейми, потом дома ели за ужином пиццу, а еще позже мирно спали на разных концах широченной кровати. Она была так просторна, что они друг другу не мешали.

Шерри чувствовала себя гораздо больше партнером Майка по предстоящей авантюре, чем его женой. И еще раз подумала об этом на следующее утро после правления, собирая вещички Джейми и детское питание, ведь Джейми оставался на несколько дней у новых бабушки с дедушкой.

Позже, в конторе, они обсуждали с Эктором последние новости в работе Союза, а потом Майк и Шерри выбирали себе подходящую одежду для «маскарада» из той кипы, которую притащил для них Эктор.

Шерри остановила свой выбор на поношенных джинсах и вылинявшей рубашке. Еще перед этими сборами она коротко остригла ногти и сняла бледно-розовый лак, но теперь в смущении задумалась над лифчиком совсем не ее размера и бесформенными трусами. И то и другое выбрал для нее Майк.

— Неужели и это нужно надевать? — спросила Шерри.

— Боюсь, что да, — сказал ее муж. — Не забывай, что при посещении душа на тебя будет смотреть надсмотрщица.

В ответ на ее удивленный взгляд Майк описал подробно, что их ждет. Как правило, в обшарпанных хижинах и трейлерах, где спят рабочие, нет ни раковин, ни кранов с водой. Ту воду, что нужна для приготовления пищи, приходится носить от колонки, из центра лагеря. Прочие «удобства» — это всего лишь будки-уборные на территории, да еще общие душевые, где вместо кабинок — перегородки из гофрированного металла.

— Может, ты передумала и не поедешь? — спросил Майк.

Хотя раньше Шерри не представляла себе этой обстановки, она ответила:

— Поеду. В конце концов, день-другой можно пожить в любых условиях.

По дороге к плантации они остановились перекусить в недорогом кафе в городке Брэнден, где подавали неплохие бифштексы, — привез их Эктор на своем грузовичке-пикапе. К жилому лагерю плантации они подъехали уже в сумерках.

— Будут ли еще какие указания, Мигуэлито? — спросил его помощник.

— Только одно: если через три дня от нас не будет никаких вестей — приезжай сюда и бей кулаками в ворота.

— Не сомневайся. Buena suerte. Y cuidado[10].

Сбавив скорость, чтобы сбросить якобы «голосовавшую» пару, Эктор не стал мешкать и быстро уехал.

Лагерные ворота были закрыты, и хотя при приближении Майка и Шерри прожектора-автоматы несколько раз зажглись и погасли, никто на них не отреагировал. Минут пять путешественники попеременно кричали во весь голос и жали на звонок с надписью: «Нажмите кнопку». Никакого отклика. Наконец у ворот появился потрепанный мужчина лет пятидесяти с небольшим, лысеющий, с распухшим красным носом и прочими признаками любителя «приложиться». Он подошел к воротам узнать, в чем дело.

— Мы слыхали, что у вас нужны рабочие, — сказал Майк с сильным испанским акцентом.

— Может, и правильно слыхали. — Мужчина сплюнул. — Оружие есть, Хосе? А подружка зачем?

Услышав пренебрежительное имя, которым дразнят испаноговорящих людей, Майк сжал челюсти, но ответил вежливо:

— No tengo pistola, señor[11]. Моя жена тоже будет работать.

Пожав плечами, человек открыл ворота.

— Не говори Керли, чтобы он не приставал к бабе. Он этого не любит.

Майк и Шерри последовали за человеком; как выяснилось, его звали Ральф и он заведовал кадрами и бухгалтерией. Подошли к обшарпанному зданию, где помещалась контора. На крыльце курили еще двое служащих плантации. Это был вышеупомянутый надсмотрщик Керли — жилистый тип двадцати с лишним лет, с презрительной усмешкой на губах и давно не мытыми светлыми волосами, его кольт сорок пятого калибра был засунут за брючный ремень. Вторым курильщиком оказалась рыжеволосая женщина по имени Джолин, в возрасте за сорок. Она, как выяснилось, заведовала местной лавкой и столовой. Оба смотрели на Майка и Шерри так, словно те не стоили доброго слова. К тому же Керли разглядывал Шерри по-своему: будто на ее груди висела надпись: «Продается».

— Фамилия? — начал свой допрос Ральф. Не обращая внимания на бесстыжие взгляды своих «коллег», он уже начал заполнять помятый лист бумаги, видимо род анкеты. — Где оставили машину? Почему нет никакого багажа?

Очень вежливо Майк представил себя и жену: зовут их Мигуэль и Шерри Флорес, оба они из Иммокали. Их дряхлый грузовичок приказал долго жить еще несколько месяцев назад, и, поскольку денег на ремонт не было, они его бросили. А на недавней ночевке в Хилзборо у них украли последние шмотки.

Поверил Ральф или нет — осталось только гадать, ибо никаких комментариев с его стороны не последовало. Он начал излагать правила проживания в лагере, слушая которые Шерри подумала, что это скорее тюрьма, чем место, где люди зарабатывают на жизнь. Правила были следующими: работа с шести утра до шести вечера, отбой в семь вечера. Еду, питье и сигареты разрешается покупать только в лавке на территории лагеря, за неподчинение надсмотрщику или драку — штраф, который вычтут из заработка, ну и так далее. Хотя Шерри с Майком предполагали оставаться в лагере всего несколько дней, с них тут же потребовали плату за жилье за неделю вперед и предупредили, что остаток своего заработка они должны хранить в сейфе, опять же в местной лавке, «в счет будущих покупок». Выслушав все это, Шерри почувствовала себя такой беспомощной и бесправной, как никогда в жизни.

Развязной походкой подошли молодые люди, у одного из которых вокруг шеи болтались четки. Подошедшие спросили пива, и Джолин повела их в лавку, чтобы обслужить. В это время Ральф провел вновь прибывших внутрь ободранной конторы, где обыскал Майка на предмет оружия, а потом заставил подписать какие-то бумаги. Покончив с формальностями, он вывел их на заднее крыльцо и показал пальцем в сторону поля, поросшего сорняками: на нем теснились старые автомобили, трейлеры и захудалые хижины — все это называлось жильем. Трейлер, предназначенный для Майка и Шерри, находился в последнем ряду. Пока что он был свободен.

— Поэтому я и взял с вас целых сто шестьдесят долларов, — сказал Ральф, усмехаясь ртом, где не хватало зубов.

Керли, все еще сидевший на крыльце, не сводил глаз с Шерри.

— Я попрошу у кого-нибудь ведро и принесу нам с тобой воды, — сказал Майк, когда оба, Ральф и Керли, ушли внутрь конторы смотреть спортивную борьбу по маленькому, жалкому телевизору.

Шерри не отпустила руку мужа, она боялась расстаться с ним даже на минуту. Хотя, в общем-то, вокруг теплилась жизнь: желтоватый свет проникал из окон хижин и трейлеров, кое-откуда лилась испанская музыка. Лаяла собака, потом завыла: беднягу посадили на цепь. Где-то засмеялась женщина, потом заплакал ребенок. Крепко выругался мужчина — видимо, не везло в карты. Там и сям светились в темноте огоньки сигарет, выдавая курильщиков.