– Надеюсь, этот старый поп не слишком зануден? – скривился Годфри.

Если кто здесь и зануден, подумала Эсме, так это сам Годфри, вечно чем-то недовольный, полный саркастической злобы на весь мир и к тому же настолько капризный и неприспособленный к бытовым неудобствам, что Эсме недоумевала, как вообще такому человеку могли доверить суровую работу дипломата. Ее бесило в нем буквально все – от пошловатой ухмылки до тщательно прилизанной огненно-рыжей шевелюры и завитых, нафабренных усов. Если внешность лорда Уинтропа внушала мысль о проницательном уме и недюжинной силе воли, то Годфри являл собой почти карикатурный образ изнеженного, пустоголового пижона.

Ужин уже подходил к концу, когда Годфри вдруг «выдал» нечто заставившее Эсме возненавидеть его еще сильнее.

– Послушай-ка, Гарольд, – начал он, – какую новость мне довелось узнать! Вчера я был у Майклза – знаешь его?

– Уильям Майклз, купец с большой лысиной?

– Он самый. Так вот, ты не поверишь – этот Майклз женится! Но и это еще не самое смешное – бьюсь об заклад, ты ни за что не угадаешь, на ком!

– На какой-нибудь вдове, полагаю?

– Черта с два! На Эсме Монтроуз – дочери учителя. Как тебе это нравится?

От взгляда Эсме не укрылось, что лорд Уинтроп, до сих пор не следивший за болтовней Годфри, после этих слов явно начал прислушиваться.

– Ты ничего не напутал? – нахмурился Гарольд. – Разумеется, я видел, как она танцевала с ним тогда на балу, но это еще ничего не значит… Он намного старше ее, и вообще… Ты, должно быть, что-то не так расслышал, старик!

– Уверяю тебя, истинная правда. Майклз клянется, что она приняла его предложение; он даже показал обручальные кольца, которые приготовил к свадьбе. – На лице Годфри опять заиграла пошловатая улыбка.

– Э нет, что-то здесь явно не так. – Достав табакерку, Гарольд отправил в нос щепотку табака. – Майклз богат, но мисс Монтроуз, насколько я могу судить, не та девушка, чтобы продать свою молодость слюнявому старику. Я, правда, почти не знаком с ней, но, как слыхал, она уже успела отвергнуть двух или трех женихов, хотя они были не менее богаты, чем этот Майклз…

– То было раньше. Теперь она уже не может позволить себе такую разборчивость.

Руки Эсме задрожали, и она едва не выронила чашку. Стало быть, гнусная сплетня дошла и до Годфри. Блайт как-то говорила ей, что этого Годфри хлебом не корми – дай только посплетничать…

– Почему не может? – поинтересовался Гарольд, отставляя в сторону табакерку.

– Так ты до сих пор ничего не знаешь? – Годфри, казалось, был искренне удивлен. – Весь город в последнее время только и судачит, что об этом! Я лично услышал это на балу от Джорджа Кортни…

– Что поделать, старик, – поморщился Гарольд, – видать, я и впрямь не, такой любитель слухов, как некоторые. Но ты, я чувствую, не успокоишься, пока все мне не расскажешь, так что валяй, выкладывай. Что за новая сплетня у тебя на этот раз?

В голосе Гарольда явно звучало презрение, но Годфри, казалось, этого не заметил, как не заметил и косого взгляда, брошенного на него лордом Уинтропом.

Сделав многозначительную паузу, словно собирался поведать миру нечто и впрямь сенсационное, Годфри изрек:

– Эта пташка – любовница самого Раштона!

На лице Гарольда отразилось удивление, но как он отнесся к сообщению Годфри, трудно было понять.

Эсме затрясло от злости. Как мог Раштон, которого Эсме всегда считала самым искренним другом, придумать столь гнусную клевету, да еще рассказать ее своему секретарю? И для чего ему это понадобилось? Или Раштон здесь все-таки ни при чем, и весь этот бред – выдумка Лоренса? Но Лоренс едва знаком с ней…

Эсме поспешно поставила чашку на стол, боясь, что не удержит ее в руках.

– И ты в это поверил? – усмехнулся Гарольд. – На каком базаре этот твой Кортни подхватил новую сплетню? У него есть доказательства?

Эсме готова была расцеловать Гарольда. Слава Богу, среди присутствовавших, на корабле нашелся хотя бы один разумный и порядочный человек!

– Кортни уверяет, что слыхал это от Лоренса, а тот – от самого Раштона. Еще нужны доказательства? Красотка Эсме часто ходит в его дом – якобы пообщаться с Блайт, – а Раштон, ты же сам знаешь, ни одной юбки не пропустит – он наверняка успел положить на нее глаз… Так что все сходится!

– Воля твоя, – устало проговорил Гарольд, – но я не верю. Я видел пару раз мисс Монтроуз – правда, мельком, но, как мне показалось, она девочка скромная и послушная… – Гарольд помахал рукой, словно отмахивался от сплетни, как от надоедливой мухи.

– Так ты не веришь? – не унимался Годфри. – Тогда стоит рассказать тебе еще кое-что об этой «скромнице». Я слышал от парня-сиамца, которого недавно приставили ко мне в качестве камердинера, нечто совершенно потрясающее. Впрочем, об этом тоже весь город судачит…

– Черт с тобой, – обреченно вздохнул Гарольд, – рассказывай.

Эсме готова была выть от злости. Сейчас этот тип наверняка начнет расписывать в красках ее несуществующий роман с лордом Уинтропом – еще одну гнусную выдумку неведомого клеветника… И откуда берутся такие мерзкие люди!

Обведя торжествующим взглядом своих слушателей, Годфри остановил его на Уинтропе:

– А впрочем, господа, лучше расспросите об этом его сиятельство – и вы услышите все подробности, так сказать, из первых уст…

Уинтроп кинул на болтуна ледяной взгляд:

– Не кажется ли тебе, Годфри, что ты начинаешь выходить за рамки приличия?

– Как скажешь, старик! – угодливо захихикал тот. – Прикажи молчать – и я замолчу!

– Нет уж, – сухо произнес посол, – раз начал – выкладывай. Я должен знать, что за сплетни распускают обо мне за моей спиной!

Эсме стоило невероятных усилий делать вид, что до всего этого ей нет никакого дела. Мрачные предсказания Мириам подтвердились – за ней уже успела прочно утвердиться репутация гулящей женщины. Девушка попыталась с беспечным видом отхлебнуть чаю, но ей снова пришлось поставить чашку на стол, чтобы никто не заметил, как сильно дрожат ее руки.

Поколебавшись с минуту, Годфри еще раз покосился на Уинтропа, но на лице посла трудно было что-либо прочесть.

– Короче, – начал он, – я слыхал, что однажды ночью наша крошка сбежала из-под родительского крова, чтобы отправиться с двумя тайскими подружками на какое-то местное празднество, причем одета была так же, как они, – полупрозрачные шаровары и полоска ткани, едва прикрывающая грудь, – вот и весь костюм!

– Не может быть! – удивился Гарольд.

– Еще как может!

– Ну, положим. И что? Это еще ничего не доказывает…

– Так ты слушай дальше, старик! На пристани наши красотки повстречали моряков, которые, естественно, приняли их за самых обычных шлюх – на их месте я бы, пожалуй, подумал то же самое. Одному Богу известно, что произошло бы, если бы Йен, случайно оказавшийся там, не спас их.