фарфор трясущейся в руке чашки о мои зубы. Я знала, что бояться нет смысла, я и не боялась.

А вот телу моему, видимо, никто не сообщил, что мы здесь строим из себя храбрую и отважную амазонку. Тело бледнело, холодело, дрожало и всячески меня дискредитировало. Человек несовершенен и с этим ничего не поделаешь. В конце концов, я не амазонка, не Диана, способная сломать хребет любому нахалу, который на неё не так посмотрит, и не Лемминкяйнен, что беспечно шатался в Похъелу, как к себе домой.

— Горячий? — заботливо поинтересовался хозяин дома.

— Нет-нет, в самый раз. Я просто… задумалась, — уклончиво закончила я, понимая, что фразы вроде «перепугалась сегодня до полусмерти трижды, а мой лимит это два раза в день, так что теперь у меня руки дрожат и вряд ли дрожать перестанут когда-нибудь» едва ли помогут растопить лед. Я понимала, что сейчас согласна даже на Похъелу.

— Ты, наверное, гадаешь, зачем тебя пригласили, — с явным удовольствием отпивая свой чай, протянул он.

Пригласили? Похитили и затащили в дом посреди леса, где никто не услышит моих криков. Вот так вернее будет.

За окном стремительно темнело. Осенью всегда так. Словно кто-то набросил на мир огромное одеяло. В детстве мне нравилось читать, сидя под одеялом с фонариком. Это был мой мир, маленький и безопасный. Светлая хорошо обставленная гостиная безопасной не была. Бледно-голубая обивка чиппендейловского кресла была мягкой и уютной, потрескивал огонь в камине, ароматный чай и закуски расположились на столе.

— Угощайся. Попробуй клубничный кремеш. В это время года только одно заведение способно приготовить кремеш с действительно вкусной клубникой. Было бы преступлением не отведать кусочек.

Тонкое блюдце в руках этого великана казалось крохотным. Он подвинул десерт в мою сторону и жестом фокусника извлек из салфетки чайную ложку.

— Прошу, — сверкнула белозубая усмешка.

— Спасибо.

Сладкий крем комом застревал в горле, а я старательно пропихивала его дальше.

— Вкусно? — заботливо поинтересовался он и, дождавшись моего кивка, благодушно продолжил:

— Ну и славно. Итак, Иляна… я же могу называть тебя Иляной? Так и думал. Итак, Иляна, как у тебя продвигаются дела на магическом фронте? Есть успехи?

— Что?

— Мне нравится твоя лаконичность, но это уже начинает раздражать. Знаешь, я ведь не прошу, чтобы ты двигала магией горы. Ничего подобного. Ещё чаю?

Я молча покачала головой.

— А я себе, пожалуй, долью, — он бережно взял приземистый чайник приятного молочного цвета и наполнил свою чашку с таким вниманием, словно это было, как минимум, делом государственной важности. — Пойми, Иляна, мне не нужно, чтобы ты могла выращивать растения движением руки, превращаться в летучую мышь или отращивать себе хвост и жабры. Все это так, фасад. Мне нужно лишь, чтобы твоя магия проснулась. В конце концов, невозможно поглотить что-то, если этого нет. К примеру, это восхитительно пирожное существует, и я могу его съесть, однако, оно могло бы существовать, но оставаться недоступным для меня. С магией та же история, поэтому придется поднапрячься, если она в тебе до сих пор не проснулась.

— С чего вы взяли, что она у меня появится? — либо он спятил, либо знает то, чего не знаю я. — Всю жизнь я была самой обычной, никакой магии у меня никогда не было.

Он разочарованно цокнул языком и покачал головой.

— Какое невежество. Разве ты не знаешь основной закон мироздания?

— Карма? — пискнула я.

— Закон сохранения, карма, всеобщий естественный закон... Причины и следствия, маятник часов, стрелки вечного механизма, не прекращающего движения ни на мгновение. Люди придумали много ненужных слов, но суть всегда проста: ничто не свете не возникает из ниоткуда и не исчезает никуда. Магия всегда была в тебе, просто спала. И, видимо, до сих пор не пробудилась, несмотря на стресс последних дней. А я так старался! Печально. Возможно, придется действовать классическими методами. Так не люблю лишнюю возню и грязь, — он поморщился.

— Но откуда?

— Откуда она у тебя? — он смотрел на меня с пониманием и теплом. — От матери, разумеется. Вернее, через мать. Ты же не думала, что твой отец мог принадлежать к магической семье? Я видел его, знаешь ли.

— Что вы с ними сделали? — волнующий меня больше всего на свете вопрос выскользнул так незаметно, что я не успела его перехватить. Он сорвался с моих уст и выражение лица мужчины тут же переменилось. Он смотрел на меня практически с печалью.

— У меня их никогда не было. Знаю-знаю, — он развел руками, — ложью вымощена дорога к хаосу, но, видишь ли, я не прочь внести немного хаоса в этот мир, если это приведет меня к тому, чего я хочу. Твои родители же мне ни к чему. Мне нужна была именно ты, Иляна Урсу, и вот ты здесь. Все складывается необычайно удачно. Ты закончила с чаем? Нам пора заняться делами. Если я хочу заставить тебя обрести свою силу сегодня, стоит начать поскорее. К примеру, с огня. Адреналин прекрасно пробуждает спящую магию в Одарённых. Сильные ожоги могут быть очень неприятны для человеческого организма. Впрочем, если ты предпочитаешь утопление, удушение или что-нибудь другое, самое время об этом сказать.

Глава 30, в которой Иляна считает сиблингов и узнает о себе нечто новое

Я предпочитала смерть от старости. Именно это ответил бы любой приличный герой легенд. Именно это ответила я. Хозяин откинул голову и зычно рассмеялся, искренне и легко, словно я невероятно остроумно пошутила.

— Не получится. На самом деле, всего этого можно было бы избежать, если бы твои силы пробудились за эти дни. Стресса было хоть отбавляй, но, видимо, для твоей магии нужно не эмоциональное потрясение, а нечто более физическое. Придется организовать.

— Или ты ошибся, и никакой магии у меня и вовсе нет. Так бывает. Моя мать самая обычная женщина. Если бы она пила кровь или превращалась в животных, я бы наверняка заметила.

— Пойдем в подвал. Там как раз и пентаграмма рядом. Чудесная пентаграмма, мне ее чертил сам Аштахельм. Пришлось, конечно, постараться, но результат того стоил.

С тоской посмотрев в сторону окна, я поплелась за Хозяином. Называть его Хозяином даже у себя в голове, было неприятно, и меня передернуло.

— Кстати, можешь называть меня Штефан, — обернулся тот, словно прочитал мои мысли. Могу