Кто должен увидеть? К кому он обращался? Может быть, к своим будущим детям? Ведь они унаследуют все его сомнения, всю растерянность и смятение. Он должен быть твердым, чтобы им в наследство досталась его твердость.

«Или сдаться, проиграть, стать плебеем, тогда никто никогда не узнает о твоих слабостях и тайнах», – шепнул подлый голосок.

Вызов по контактному браслету отвлек Марка от несущихся по кругу мыслей. Он нажал на кнопку.

– Это Друз! – разнесся на всю каюту радостный возглас. – Мы с Флакком решили заглянуть к тебе. Мне не терпится продолжить знакомство. Флакк, правда, уговаривал меня лечь спать. Но я человек, который мало спит. Да и зачем спать плебею? Я же не увижу во сне никаких тайн! Итак, мы идем. А ты готовь бокалы. У меня для тебя маленький сюрприз.

Браслет отключился. Марк поднялся. Меньше всего ему хотелось сейчас веселиться. Интересно, как ему удастся сохранить спокойствие в присутствии этого парня, чьего отца прикончил его отец, другой Марк Корвин? Неужели отец не мог придумать ничего другого? Зачем убивать? Тот Друз был отличным парнем. Идеалистом – да… Но разве это преступление? Теперь Марк будет помнить об этом до конца своих дней. И дети Марка – тоже будут об этом помнить. Кто назвал генетическую память ношей патрициев? Это не ноша. Это казнь.

Марк натянул синюю рубашку и брюки, башмаки надевать не стал. Можно по пушистому ковру походить и в тапочках. Не босиком, конечно. Босиком ходят рабы.

На низкий столик из пластика под дерево поставил три бокала, вазу с фруктами. Свежие фрукты доставил с Лация на линкор грузовой корабль. Марк положил несколько темных ягод в рот. Поместье Корвинов «Итака» на Лации – бескрайние виноградники, и в скалах вырублены хранилища для бочек с вином. Сейчас во сне он видел эту усадьбу, видел, как собирали виноград. Возможно, тот самый виноград, вино из которого все еще стоит в прохладных подвалах. А кровь, что только что пролилась во сне, а на Лации – много лет назад, давно высохла.

Марк вздрогнул от громкого стука.

– Откройся, – приказал он чипу, и дверь бесшумно отворилась.

Ему было странно это наблюдать: рабам дверные чипы не подчиняются. Для входа на склад Марку давали специальный ключ… Марку? Какому Марку? Раба тоже звали Марк? Вот забавно… забавно, что его интересует жизнь какого-то раба.

Друз бесцеремонно ввалился в каюту, поставил на стол три темные бутылки. У горлышка каждой на суровой нити висела красная бирка с датой. Флакк неторопливо вошел следом.

– Моя каюта куда более скромная, – признался Друз и добавил: – Была. В этой, говорят, наварх Корнелий возит своих любовниц, когда уходит в затяжной полет. Кто тебя так разукрасил, приятель? – Друз наполнил чаши вином до краев. – Нет, не говори. Попробую угадать. Итак… Цезон. Я угадал? Мне довелось один раз с этим Цербером подраться. Рука у него… мм… тяжелая. Против синяков, что оставляют его кулаки, бессильны все ухищрения медицины. – Друз пригубил вино. – Столетнее. Я выпросил на камбузе три бутылки ради этой встречи. Вообще-то я просил взять меня на Колесницу. Но Флакк отказал.

– Друз, ты бы провалил все дело в первые пять минут.

– Нет, нет! – запротестовал Друз. – Я не так бездарен. Спору нет, я никогда не попадаю по мишеням. И до сих пор не могу запомнить, чем отличаются друг от друга стратегия и тактика в военном деле, но я кое-что смыслю в технике. Недаром командовал целых полгода вторым техническим сектором «Сципиона». Но с завтрашнего дня меня списали. За самовольное отключение гравигенератора и небрежное хранение оружия. Так гласит формулировка. – Друз очень выразительно глянул на Флакка и поправил в нагрудном кармашке набор световых карандашей с блестящими наконечниками.

– Есть такой пункт в уставе как невыполнение преступного приказа, – напомнил Флакк.

– Это твоего, что ли?

Друз откупорил новую бутылку.

– Я – в самом деле дрянной военный, – признался он Марку. – Но отличный технарь. Сам себя не похвалишь – никто не похвалит, увы. Вспомни, Флакк, – повернулся он к трибуну, – ведь это я запихал наполовину сожженный «Лаокоон» в нуль-портал. Спас почти тысячу жизней. А Дед кричал, что нам хана и все двигатели сдохли.

– Дед – старший механик корабля, если ты еще не вспомнил, – пояснил Флакк для Марка и сделал глоток из своего бокала. – Не спорю, в голове нашего красавца иногда пробуждаются кое-какие мысли. Тогда они застревают там навечно. Выбить что-нибудь из Друза, если ему взбредет в голову «гениальная идея», невозможно.

– Ну да, да, да! Я упрямец, кто же спорит! – Центурион куснул персик и залил соком свой шикарный серебристый мундир. – Орк! Я опять облился.

– Ты бы видел, как Друз ест яйца. Ему скоро тридцать, а он все еще роняет желток себе на пузо.

– У меня нет пуза. У меня мускулистый поджарый живот. И на животе шрам от полученного ранения. – Друз приосанился.

– Как же! Помню! Его первый конструкторский проект. Центрифуга. Он забыл закрепить барабан на валу. Явился поглядеть в мастерскую на свое творение как раз в тот миг, когда детали разлетались по всему помещению. Одна из деталей ему вспорола брюхо.

– Только кожу, – уточнил Друз. – Все внутренности уцелели.

– Главное, уцелели яйца. Немаловажный факт, Марк. Потому что знаешь, зачем он явился к тебе сегодня да еще притащил три бутылки фалерна?

– Хочет выведать какую-то тайну?

– Ответ неверный. Сам посуди, Марк, зачем ему какие-то тайны? Он их тут же разболтает.

– Чтобы этого типа засосало в черную дыру! Да простит меня род Валериев Флакков, который я уважаю! – вздохнул Друз.

– А кто тогда объяснит Марку, зачем ты к нему явился? Не бойся, Марк, он не станет тебя пытать.

– И на том спасибо.

Флакк отправил в рот несколько виноградин, выдерживая паузу:

– Все очень просто. Его волнует твоя родственница по женской линии.

– Эта медичка? Что меня… перевязывала? Терри?

Флакк отрицательно тряхнул головой:

– Нет, это твоя троюродная сестра. А есть у тебя еще сестра Лери, патрицианка, она старше тебя на четыре года и замечательно красива. К тому же умница. Уж она точно отличит стратегию от тактики. Так вот, Друз хочет к ней посвататься. Твой дед пока что не соглашается на брак…

– Но ты бы мог убедить старика, – перебил Флакка несостоявшийся жених. – Сенатор Корвин не сможет тебе ни в чем отказать.

– Моя сестра тебя любит?

– Конечно! – воскликнул Друз.

– Терпеть не может, – подсказал Флакк.

– Почему дед не дает согласия на брак?

– Я не патриций, Марк. А твоя сестра сохранила ношу патрициев. Неужели не ясно? – пожал плечами Друз. Видимо, он полагал, что рабы на Колеснице посвящены во все подробности жизни Лация. – Хотя род Ливиев старинный, и заслуг имеет столько…